сказал Еремей.
– Дурак! Вольная! Как же я дам ее, коли я не хозяин еще? А пока на тебе… – Брыков встал, прошел в соседнюю комнату, щелкнул немецким замком от денежной шкатулки и вернулся в горницу. – Вот пока что золотой тебе! Пропей!
Еремей с небрежным видом взял монету.
– А вольную все – ж заготовили бы, что ли, – повторил он, – чтобы на случай…
– Дурак! Скотина! Или слов не понимаешь? Все тебе будет. Подожди, когда хозяином стану! – закричал Брыков, а затем, оправившись, сказал уже спокойно: – Завтра возьми воз, Федьку прихвати и к Семену Павловичу на фатеру. Все бери, складывай на воз и сюда вези! Коли Сидор что говорить будет – прямо бей. Я квартальному объявлюсь. Конь там у покойника был, Сокол, серый такой, его приведи тоже, а за остальным второй раз. Теперь иди!
Еремей радостно поклонился и вышел. Последнее поручение порадовало его. Сидор, старый дядька Брыкова, был ненавистен Еремею, и он собирался покуражиться над ним.
– Петр! Снаряди мне коня да иди, помоги одеться. Живо!
«Поеду к Машеньке теперь, – подумал он со злой усмешкой. – Как‑то она сватовство мое примет? Ха, ха, ха! Братец уехал дела устраивать, домик для молодой жены готовить: ан на место его другой женишок. Славно! Что же, Марья Сергеевна, фамилия та же будет, имения те же; чего кобениться? Сергей Ипполитович даже с полным удовольствием согласен, потому почет, покой…»
Последнюю мысль Брыков выразил уже вслух, и удивленный денщик остановился в дверях и смотрел на него, разинув рот.
– Ну, чего глаза, дурак, пучишь! – закричал на него Брыков. – Давай рейтузы да сапоги. Ах, дубина, дубина… бить тебя каждый день надо! – И он дернул суетившегося денщика за вихор. – Ну, давай краги, давай хлыст, веди коня!
Конечно, приказание было мигом исполнено. Тогда Брыков вышел на крыльцо и, ловко вскочив на лошадь, сказал на прощанье:
– Коли Федька очухается, вместе с Еремеем всыпьте ему двадцать плетей. Да смотри – жарче! А то я и тебя!.. – И, погрозив хлыстом, Брыков медленно выехал за ворота.
Петр закрыл за ним ворота и с ненавистью посмотрел ему вслед.
– Что, али не люб? – насмешливо спросил Еремей.
– Аспид, – сказал Петр, покрутив головой, – кровопивец! Хожу я и дрожмя дрожу, потому он двух до меня насмерть забил!..
– В аккурат, – грубо засмеялся Еремей. – Чего же вы‑то в зубы глядите? Ась? Штык при тебе аль нет?
– Что ты, что ты?! – испуганно забормотал Петр. – С нами крестная сила! Какое говоришь!..
– Ха – ха – ха! Испугался!
IV
Братнина невеста
Павел Степанович Брыков, отставной генерал, разбогатевший милостями князя Потемкина, проживал в своей подмосковной усадьбе с молодой женой и шестилетним сыном, когда его брат, Влас Степанович, умер, оставив без всяких средств к жизни восьмилетнего сына Дмитрия. Павел Степанович тотчас взял к себе сиротку – племянника и стал воспитывать его вместе со своим сыном, записав его также, наравне с сыном, сержантом в Нижегородский
