Разина за столом сидели его есаулы и пили мед и вино, шумно беседуя.
– Добро, добро! – закричал Разин, издали завидя Львова и не поднимаясь даже с места. – Садись, гость будешь! Сюда садись! – он принял саблю, которая лежала подле него, и указал князю место.
– Чару ему, братики! – приказал он и заговорил: – Чем поштовать, горилкой? Али прямо с меду начнешь? Тут у нас добрый есть!
– Давай хоть меду, Степан Тимофеевич!
Князь взял чару, поклонился всем и выпил.
– Добрый мед!
– Чего лучше. Воевода на Яике для себя варил, а мы пьем да его поминаем: это добрый воеводский мед! – со смехом сказал Васька Ус.
Князь поморщился.
– А я к вам, добрые люди, с весточкою!
– Али струги готовы? – быстро спросил его Разин.
– Готовы! – ответил князь. – Пришел просить вас. Возьмите их да, с Богом, и грузитесь. Нам свои ослобоните. Да чтобы немешкотно!
– Небойсь, – весело загалдели кругом, – не задержим! Стосковались по Дону!
– На доброй вести, князь, выпьем! – сказал Разин и, хлопнув чару, крепко обнял свою красавицу. – Эх, лебедушка, повидаешь ты мой курень! Посидишь в вишневом садочке!
– А жинка? – сказал Ус.
– А жинка в другом! Го – го – го!..
Князь Львов не сводил глаз с атаманской шубы, и чем дольше смотрел на нее, тем завистливее разгорался его взор и под конец от зависти даже под ложечкой засосало.
– Вот я тебе вести какие добрые привез, – заговорил он, – а ты меня ничем и не отдаришь даже!
Разин лукаво усмехнулся:
– Эх, руки боярские! Чем же отдарить тебя, князь? Али мало с нас магарыча взял?
– Обычай такой, – ответил князь, – последнему дьяку дают, не то что воеводе. Дай ты мне, Степан Тимофеевич, эту шубу!
Разин даже отшатнулся. Кругом сразу настала тишина, потом послышались тихие возгласы:
– Ишь, губа – не дура!
– Ох, волк его знаешь!
Разин насмешливо посмотрел на воеводу:
– Уж и жаден же ты, князь! Шубу ему?! Да такую шубу носить царю впору, а ты со своими лапами за ней тянешься!
Жадность затмила разум Львова.
– Дай, Степан Тимофеевич, тебе что, у тебя грабленое!
– А у тебя дареное будет? – с той же насмешкой спросил Разин. – Пей лучше!
Князь вспыхнул.
– Атаман, – сказал он ему угрожающе, – не след нами, воеводами, пренебрегать. Мы ведь на Москве все сделать можем: и доброе, и злое.
Разин почувствовал в его словах угрозу. Гнев сначала охватил его, но потом он словно смирился.
Быстро встав, он сбросил с себя шубу и кинул ее на руки Львову.
– Возьми, брат, шубу, – сказал он, сверкнув глазами, – только бы не было в ней шуму!
Львов дрожащими руками прижал к себе драгоценный подарок.
– Вот
