из белого камня, странно чистый, хотя вокруг полно листьев.
На спине надпись в пять рядов мелкими буковками, что показались странно знакомыми.
Я спрыгнул на землю, Ротильда сразу заерзала, крикнула:
– Нам не стоит здесь останавливаться!
– Не стоит, – согласился я.
– Так чего?
– А так…
Буквы, как ни всматривался, всего лишь знакомы, странное ощущение, что мог бы понять их смысл, если бы подольше ломал голову, но у меня вся жизнь бежит мимо, меня несет, как муравья на щепке, а мимо мелькают упущенные возможности…
Разозлившись на себя, я сел на трон и развалился в нарочито наглой позе, карикатурно королевской, но потрясенно ощутил, что такая форма кресла родилась в результате труда талантливых дизайнеров и специалистов по эргономике, как бы они здесь ни назывались.
Ротильда смотрела со страхом в глазах, наконец проговорила дрожащим голосом:
– …И… что?
– А ничего, – ответил я хладнокровно.
– Что, – спросила она с недоверием, – ничего не чувствуете?
– А что, должен?
Она зябко повела плечами.
– Я слышала… всякое…
– Про такие заброшенные места?
– И места… и троны… Если сядет не тот человек, его убьет молния…
Я поинтересовался:
– А если тот?
Она вздрогнула.
– Вы в самом деле ничего не чувствуете? А вдруг вы и есть Избранный?
Я резко поднялся.
– Все, хватит. А то стошнит. Поехали.
Зайчик принял меня в седло и сразу попер уверенно и деловито, сам скорректировав курс на прежний.
Мы проехали мимо обломков, где на руинах словно бы присело перевести дух жуткое существо, которое я назвал бы химерой, нечто среднее между одноголовым Цербером и тупорылым крокодилом, уши торчком, из полураскрытой пасти торчат клыки.
Мне почудилось, что каменный зверь провожает меня взглядом, я погрозил ему пальцем и со значением похлопал по рукояти меча.
Ротильда дико оглянулась.
– Вы с ним общаетесь?
– Еще бы, – ответил я. – Он такой же каменный. И красивый, как и я.
Она фыркнула и надменно отвернулась, задрав нос с двумя розовыми дырочками. Я еще раз оглянулся: беспокоит то, что сооружение, каким бы оно ни было, полностью разрушено, а существо, что явно сидело на крыше, теперь на этих камнях. Как будто слетело, когда все ломали, и теперь дремлет здесь…
Конь моей спутницы начал прихрамывать, сперва чуть-чуть, потом припадать на переднюю ногу так, что Ротильда всякий раз тыкалась в его шею носом.
– Привал, – велел я. – Надо посмотреть, что у него с копытом.
Ротильда вскинула:
– Здесь? В зачарованном Лесу Ночи?
– Правда, – сказал я, – милое место? Никто сюда за нами не погонится… Можно поспать спокойно.
Она
