слышно, как он со звоном вытащил пустую обойму.
– Ты разглядел ее? – спросил Опанасенко. – Да, он же не слышит.
Новаго, кряхтя, поднялся и посмотрел на Манделя. Мандель, завернув полу дохи, втискивал пистолет в кобуру. Новаго сказал:
– Ну знаете, Лазарь Григорьевич…
Мандель виновато покашлял.
– Я, кажется, не попал, – сказал он. – Она передвигается с исключительной быстротой.
– Оч-чень рад, что вы не попали, – с сердцем сказал Новаго. – Здесь было много мишеней!
– Но вы видели ее, Петр Алексеевич? – спросил Мандель. Он нервно потирал руки в меховых перчатках. – Вы разглядели ее?
– Серая и длинная, как щука.
– И у нее нет конечностей! – возбужденно сказал Мандель. – Я совершенно отчетливо видел, что у нее нет конечностей! И, по-моему, у нее нет глаз!
Следопыты подошли к врачам.
– В такой кутерьме, – сказал Опанасенко, – очень легко перечислить, чего у нее нет. Гораздо труднее сказать, что у нее есть. – Он засмеялся. – Ну ладно, товарищи. Самое главное – нападение мы отбили.
– Я пойду поищу тело, – неожиданно сказал Морган. – Я попал один раз.
Опанасенко повернулся к нему.
– Что ты сказал, Федор? – спросил Морган.
– Ни в коем случае, – сказал Новаго.
– Нет, – сказал Опанасенко. Он притянул Моргана к себе и крикнул: – Нет, Гэмфри! Нет времени! Поищем завтра вместе на обратном пути!
Мандель поглядел на часы.
– Ого! – сказал он. – Уже десять пятнадцать. Сколько еще идти, Федор Александрович?
– Километров десять, не больше. К двенадцати будем там.
– Отлично, – сказал Мандель. – А где мой саквояж? – Он завертелся на месте. – А, вот он…
– Пойдем, как раньше, – сказал Опанасенко. – Вы слева. Может быть, она здесь не одна.
– Теперь бояться нечего, – проворчал Новаго. – У Лазаря Григорьевича пустая обойма.
И они пошли, как раньше. Новаго – в пяти шагах позади Манделя, впереди и правее – Опанасенко с карабином под мышкой, а позади и правее – Морган с карабином на шее.
Опанасенко шел быстро и думал, что больше так продолжаться не может. Независимо от того, убил Морган эту гадину или нет, послезавтра надо пойти на Базу и организовать облаву. На всех краулерах и вездеходах, с ружьями, динамитом и ракетами… Ему пришел в голову аргумент для несговорчивого Иваненки, и он улыбнулся. Он скажет Иваненке: «На Марсе уже появились дети, пора очистить Марс от всякой гадости».
«Какова ночка! – думал Новаго. – Не хуже любой из тех, когда я заблудился в тайге. А самое главное еще и не начиналось и кончится не раньше чем к пяти утра. Завтра в пять, ну в шесть часов утра парень уже будет вопить на всю планету. Только бы Мандель не подкачал. Нет, Мандель не подкачает. Папаша Марк Славин может быть спокоен.
