чтоб дышать хоть было чем? – резонно спросил Вертлюра.
– Давай сейчас, – сказал Верба больше себе, нежели отвечая на просьбу собеседника.
Открыли окно, сели за стол и начали курить. Дым от сигарет вязал воздух, превращая комнату во что-то сизое. Верба как-то вдруг весь застыл, вперил взгляд в пепельницу. Лишь губами нервно втягивал дым в лёгкие, не отнимая руки с сигаретой от лица. Всё его поведение тревожило Вертлюру, но в то же время ему было интересно наблюдать за приятелем. Выкурив одну сигарету, Верба потянулся за другой, но через миг одёрнул с отвращением руку и стал ждать, когда догорит сигарета Вертлюры. У того пепел съел лишь половину сигареты, но, не обращая на это особого внимания, он также затушил её в пепельнице.
– Я бы хотел покаяться… эм, нет не покаяться. Каются перед богом, а я в бога не верю, – оборвал Верба спонтанно начатую речь и вновь замолк, уставившись в стол. Вертлюра, не торопясь, взял чашку и начал потягивать чай, всё с тем же любопытством поглядывая на нервного человека. В душе гостя дёрнулась неопределённая жалость и сочувствие к приятелю. Верба набрал воздуха в грудь и вновь заговорил несколько осипшим голосом, но уже не так порывисто о каких-то незнакомых Вертлюре людях.
– Там были и Н., и К., и Х., и С., ты их знаешь? Нет, но я познакомлю! Человек было в общем девять или десять, не помню. Ещё с нами была моя хорошая знакомая, которая никого кроме меня из всей компании не знала ранее. Я её позвал к нам, она пришла. Она красивая очень, знаешь, красота такая роковая, такая, чтобы передачи вести модные! Ещё она заносчивая и гордая, иной раз даже обидно.
– Минуту. Где там? Когда? Какая знакомая, расскажи по порядку, – не выдержал Вертлюра.
– Пару недель назад, я же говорю, мы, то есть я с моими школьными друзьями, и ещё парой-тройкой левых челов, которые мне не нравятся и противны, мы все решили забухать на хате у друга. Напиться решили. Мы пили всю ночь, и с нами была моя знакомая, которую я сначала в бар пригласил к нам, а затем она присоединилась и к тусе на квартире у друга. Всю ночь мы пили, танцевали под музыку, какое-то танцевальное дефиле творилось на кухне. Из девчонок была только она, и все крутились вокруг, потому что девушки на таких встречах – всегда ядро, центр. Сам наверняка знаешь.
– Ну и? – только и сказал Вертлюра.
– Что «ну и»? Она танцевала с нами, мы пили опять, водку, пиво, сидр, вино – мешали всё с какой-то шальной мыслью, или вовсе без мысли. Я напился и потом за столом что-то вещал фантасмагорическое. Историю какую-то придумывал про всех и каждого там собравшегося, так чтобы обидно и ехидно, но смешно. В какой-то момент я потерял знакомую из вида, но мне уже было всё равно. Я был поглощён собой, своим красноречием и водкой.
– Это я уже понял, можешь не столь подробно? Суть-то в чём? – напрягшись, выговорил Вертлюра. Он не ожидал такого потока слов вот так сразу.
– Да послушай ты! Важно, чтобы понятно было всё. Можешь послушать пару минут, не перебивая? – как-то нервно сказал Верба, водя пальцем по столу, размазывая кругами по скатерти
