эту зиму не придёт?.. —– он победно глянул на Сиреневого, и тот с готовностью выдал следующую пару:
– Отрыжка – кочерыжка.
Глаза Салатного слегка остекленели, но он почти без паузы прочел:
– …Не избегнуть тем отрыжки
От капустной кочерыжки!
– Ракета с того света! – радостно взвизгнул Сиреневый.
– Если даже вдруг ракета
К нам с того примчится света…
– гаркнул Салатный и показал Сиреневому увесистый кулак.
Тот, скосив глаза в сторону, быстро забормотал: «Телефон – аттракцион, даун – нокдаун, дужка – кадушка…» Зеленый кулак приблизился к самому его носу. «Безмен – не спортсмен, его – торжество…» Кулак раскрылся, ладошка плотно прикрыла Сиреневому рот, и Салатный закончил:
– Мы отпразднуем его —
Новогодья торжество!
– Нет! – тут же завопил он, рухнув на спину. – Я не буду дарить принцессе Букашке такое стихотворение! Это ты виноват! Твои рифмы никуда не годятся!
– Да? – насупился Сиреневый. – Ты сначала стихи сочинять научись, а потом уже мои рифмы ругай… Давай-ка поменяемся.
– Давай! – коварно воскликнул Салатный. – Давай. Я сейчас тебе такую рифмочку придумаю, такую придумаю… «Ёлка – иголка»! – выкрикнул он и даже сам поморщился от разочарования.
Сиреневый сдвинул брови, пошевелил губами, потом расплылся в улыбке и продекламировал:
– Если кто-то сам не ёлка,
Не растёт того иголка!
Салатный слегка опешил, но тут же сказал:
– «Поёт – хоровод».
– Тот, кто песни не поёт,
Тот, видать, не хоровод!
– победно сообщил Сиреневый. Салатный дико на него глянул и осторожно сказал:
– «Зверушки – игрушки».
– Вдруг насупились зверушки
И давай ломать игрушки!
– «Дед мороз – принёс», – совсем уже обалдел Салатный. Зато Сиреневый не унывал:
– С ними вместе Дед Мороз
Все сломал, что сам принес!
– Вот так-то! – воскликнул он. – Вот это называется поэзия! Такое стихотворение и подарить не стыдно!
– Что?! – взвизгнул Салатный, – поэзия?!! ЭТО нашей Букашке я тоже дарить не позволю!
– Я сочинил, хочу – дарю, хочу – не дарю!
– Неправда! – запальчиво возразил Салатный. – Рифмы-то мои! Их я дарить не разрешаю! Дари тогда без них.
Сиреневый задумался, пошевелил губами, видно, пытаясь представить, что останется от его стихотворения без рифм, сник и сказал:
– Ты – подлый бесчестный заяц. Ты все это подстроил специально. Позавидовал моему таланту…
– Ну, а что теперь поделаешь, развел лапки Салатный. – Ничего не поделаешь… Давай-ка, лучше, каждый сочинит своё, без посторонней помощи, и подарит.
– Не умею я без посторонней помощи стихи писать, – признался Сиреневый.
– Это хорошо, – загадочно отозвался
