неземной любви. Как Лешек?
– Нормально, отвёз в аэропорт и помчался назад. Как безумец с этими книгами, ночами сидит, переводит.
К вечеру следующего дня наше трио торжественно ступило в какой-то огромный зал где проходило мероприятие строительной корпорации. Мой Добрыня выглядел просто потрясающе – чёрный классический костюм-тройка сидел на нём идеально. Тёмно-бордовый галстук в мелкую крапинку резко контрастировал с белоснежной рубашкой. Перед выходом из дома я в очередной раз смахнула несуществующие пылинки с лацканов его пиджака.
– Что ты всё время находишь? Наляпал что-нибудь? С самого утра крошки во рту не было, – спросил он, довольно улыбаясь, а я любовалась им.
– Не обманывай, кормила тебя. Ты безупречен. Как мне удалось такого красавца отхватить, ума не приложу?
Добрыня потянулся с поцелуями, но я выскользнула.
– Ты что?.. Света полдня меня разрисовывала, синяк маскировала. Я теперь японская гейша. Влетит обоим, если что-то испортим.
– Олежка, не тронь её, – предупредила подруга, выплывая из гостиной как императрица. – Иначе все усилия коту под хвост, после приёма целуйся сколько влезет.
– Отпа-ад! – ахнула я, глядя на неё. – Нацелилась рядами уложить берлинскую элиту?
– Девочки, я вас не укараулю, – усмехнулся Добрыня, одобрительно рассматривая обеих.
Шелковое тёмно-зелёное платье, очень простое на первый взгляд, смотрелось необыкновенно изысканно на белокурой Светке. Довольно большое декольте, чтобы показать все достоинства, но при этом оставить её целомудренной. Открытые руки, длинная юбка, расходящаяся к низу, но не огромная, тонкая талия была перетянута широким поясом. Золотистый клатч из змеиной кожи и золотой перстень с изумрудом идеально гармонировали с общим обликом подруги.
На мне была моя мечта – красное платье-рыбка без рукавов с вырезом лодочкой, оно сидело как влитое. Из украшений я надела старинный итальянский браслет и Добрынин подарок – серёжки из белого золота с большими рубинами. Причёску из буйных кудрей в салоне смастерили так, что вроде бы шея открытая, но я могла в любой момент прикрыть шевелюрой пострадавшую сторону. Маленькая чёрная сумочка с красной отделкой по внутренней стороне дополняла мой гардероб.
Народу было много – элегантные мужчины, дамы в вечерних туалетах. Люди стояли парами или группами и негромко переговаривались. Официанты разносили шампанское, небольшой оркестр в углу играл Бетховена, всё чинно и благородно. Уцепившись с двух сторон за Добрыню, мы поплыли по залу, привлекая общее внимание.
– Свихнуться можно!.. Прям тут сейчас и рухну!.. Почему на нас все уставились? Как по красной дорожке идём! – бубнила я, разволновавшись до безобразия. Чуть не подвернула лодыжку на высоченном каблуке. – Ноги заплетаются, как вьюны!.. Поворачивай назад, уходим отсюда!
Добрыня начал тихонько посмеиваться. Я через силу держала натянутую улыбку и думала: «Господи, что мы тут делаем? Не хватало ещё в буйное веселье свалиться на глазах у достопочтенной публики»!
– Не
