– ведь тогда уже точности измерений от работниц не жди. А может быть, они запечатаны потому, что крошечные детальки, которые Анна и ее товарки измеряют, должны быть совершенно безупречными, в противном случае их нельзя было бы использовать? Ответа никто не знает, а мистер Восс не из тех, кто охотно отвечает на вопросы. В один из первых рабочих дней Анна, тыча пальцем в загадочные детальки на своем лотке, спросила: – Что именно мы замеряем и для какого корабля?
Бесцветные брови мистера Восса взлетели на лоб:
– Эта информация не существенна для вашей работы, мисс Керриган.
– Она помогла бы мне лучше ее выполнять.
– Простите, не понимаю.
– Я бы знала, что именно я делаю.
Молодые замужние женщины с трудом сдерживали улыбки. Среди работниц Анне выпала роль – а может, она ее сама выбрала, – строптивой младшей сестренки, и она с удовольствием ее играла, ловя себя на том, что ищет предлога задеть мистера Восса за живое, стараясь, впрочем, избежать открытого конфликта.
– Вы измеряете и проверяете детали, чтобы убедиться, что они одинаковые, – терпеливо, словно безнадежной тупице, объяснил он. – Детали другого размера нужно откладывать в сторону.
Вскоре выяснилось, что они проверяют детальки для линкора “Миссури”, его заложили в сухом доке номер 4 почти за год до Перл-Харбор. Позже корпус корабля провели по воде через Уоллабаут-бей на стапели – это огромное железное сооружение с зигзагообразными мостками, напоминающими аттракцион “Циклон” на Кони-Айленде. Сознание, что детальки, которые она проверяет, нужны для самого современного линкора, воодушевило Анну. Но ненадолго.
В одиннадцать тридцать прозвучал наконец свисток на обед; Анне уже не терпелось выйти на воздух. Чтобы оправдать свою строптивость, она не взяла с собой еды, хотя прекрасно понимала, что такой уловкой мистера Восса не проведешь. Но лишить девушку обеда он не мог и лишь мрачно наблюдал, как она исчезает за проходной; тем временем замужние работницы достали принесенные с собой сэндвичи, развернули вощеную бумагу и принялись жевать и болтать. Разговор пошел про мужей: одни все еще были в лагере для новобранцев, другие за границей; кто-то уже получил письмецо; женщины гадали, где теперь их любимые, обсуждали предчувствия и сны; как же, наверно, страшно их суженым. То одна юная жена, то другая ударялась в слезы, ужасаясь самой мысли, что ее муж или жених не вернется. Слушать это у Анны не было сил. Она начинала злиться на ни в чем не повинных товарок – до того они казались ей слабовольными. К счастью, мистер Восс запретил обсуждать эту тему во время рабочего дня, и у Анны неожиданно потеплело на душе. Теперь они на работе пели песни, популярные в их колледжах: в Хантерском, Бруклинском и в колледже Святого Иосифа; наконец-то Анна удосужилась выучить гимн своего колледжа; года занятий ей на это не хватило.
Она сверила свои часы с большим настенным циферблатом и вышла на улицу. После тишины в изолированном от мира цеху оглушительный шум верфи всякий раз бил по ушам. Ревели паровозы, моторы подъемных кранов и грузовиков, из ближнего металлического цеха несся кошачий вой разрезаемых стальных
