за какие коврижки!
– Из-за того, что разок свалилась?
– А ты хоть раз падала?
– Мне тогда показалось, что тебе на это плевать.
– Так и было задумано.
Они с Нелл двинулись к пирсу С, Анна вела велосипед, не очень понимая, кто кого провожает: она Нелл или Нелл – ее.
– Так-так, – Нелл лукаво глянула на Анну, – значит, твой грубиян-начальник все же разрешает тебе уходить из цеха, даже помада не понадобилась.
– Главное – чтобы я не опаздывала.
– Представляешь, чего ты добилась бы, если б еще и губы накрасила?
Они шли нога за ногу, и встречные мужчины понижали голос. Гулять вместе с Нелл – дело особое. Каково же быть такой, как Нелл? В тот день у причала С не было ни единого корабля; они добрели до конца пирса, и Нелл достала из кармана комбинезона серебряный портсигар, ярко засверкавший на солнце. Наверно, ухажер подарил, подумала Анна.
– А здесь можно курить? – спросила она.
– Мужчины же курят на пирсах. Табличек “Не курить! Опасно!” не видать. И вообще… Мм-м, молодец, прикрыла меня от ветра… Вообще – какого черта! Кругом вода!
Ловко и без церемоний, как завзятый курильщик, Нелл чиркнула спичкой о подошву ботинка и поднесла огонек к тонкой белой сигарете, уже зажатой в губах. Какой контраст по сравнению с ее обычным вкрадчивым изяществом. Даже густой кремовый дым, который она с наслаждением выдохнула, казался вкусным – будто Нелл навострилась глотать запах с шоколадной фабрики.
– Раз они заставляют нас носить эти кошмарные одежки, пусть как миленькие разрешат нам курить, – заявила Нелл. – Сигаретку дать?
В квартале, где прежде жила Анна, курили только мальчики; считалось, что девочкам дымить неприлично.
– Спасибо, давай, – сказала она.
Нелл достала сигарету, зажала ее в губах, поднесла к ней тлеющий кончик своей и несколько раз затянулась; послышалось легкое потрескивание, и на концах обеих сигарет вспыхнули оранжевые огоньки. Анна не сводила с Нелл глаз: какой контраст! Нежное, свежее лицо и зажатая в зубах горящая сигарета. Кончик второй, раскуренной сигареты, которую Нелл вручила Анне, был влажным, на нем краснели следы помады.
– Погоди, сразу не вдыхай, – приказала Нелл. – Не то голова закружится. А мне даже нравится, когда голова кружится.
Анна затянулась и с удовольствием ощутила во рту сухой жар, потом выдохнула, и дым развеяло ветром. Дым и впрямь был какого-то грязноватого цвета, но он ей тоже понравился: она вспомнила сварщиц, как они, усевшись на пол, обедали в цеху. Подруги молча курили. По другую сторону залива Уоллабаут-Бей на фоне неба отчетливо, как на ладони, виднелся поворотный кран. Несколько дней назад Анна наблюдала, как этот самый кран легко, словно детскую игрушку, поднял с земли полный цемента грузовик. Позади крана тянулся Уильямбургский мост,
