режимом, то, надеюсь, не осудите нашу скромную компанию, которая регулярно после отбоя выбирается за территорию. И за полночь сидит у спокойного, гладкого лесного озера, слушая песни лягушек, комаров и разнообразных, внезапно проснувшихся птиц.
Наша компания – это Рита, Влад и я. Что касается Риты, то это обыкновенная, хотя и симпатичная девчонка. Но она слишком уж любит напускать на себя сверхтаинственный вид, и при этом её тёмные чайки-брови приподнимают пушистые изогнутые края, что действительно придает её лицу ведьмоватое выражение. Надо ли говорить, что инициатором всех этих ночных вылазок была именно она?
Владик имеет особенность молоть полную чепуху с таким серьёзным видом, что ему невольно хочется верить, но в основном он предпочитает не рассуждать, а если и говорит, то с неподражаемой иронической интонацией. Он выше меня чуть ли не на полголовы, подтягивается на турнике в два раза больше и не скрывает своё подчёркнуто любезное отношение к Рите. Но бич Влада – его уши. Они до того огромные и оттопыренные, что если бы Влад умел махать ими, то непременно бы взлетел.
О себе не хочется распространяться. В принципе меня зовут Женя Стреклинский, но где бы я ни находился: в школе, во дворе или в этом лагере отдыха – все почему-то с первой встречи начинают звать меня Стрик. О своей внешности я имею довольно поверхностное понятие, потому как то, что показывает зеркало, меня абсолютно не удовлетворяет: нечто уж слишком конопато-рыжеватое, напоминающее подстреленного воробья.
Я, Влад и Рита учимся в одной школе, более того – в одном классе. Всем мы уже перемыли косточки, не отводя глаз от лунной поверхности озера, выяснили друг о друге всё, вплоть до последнего лейкоцита, а индивидуальный запас анекдотов давно стал общим достоянием нашей маленькой компании. Словом, так получилось, что на этот раз говорить было не о чем.
Ночь к тому же выдалась безлунной, тёмной и пасмурной. Ветер сдувал даже крепко присосавшихся комаров. Редкая рощица на берегу внезапно стала тесной и зловещей. А из нашего мирного озера в любую минуту была готова появиться любопытная головка лохнесского чудовища. Рита, как обычно, когда что-то не ладится, напустила на себя отрешённо-скучающий вид, как бы говоря: «Я здесь ни при чём. И знать не знаю, зачем меня сюда затащили». Влад мял в пальцах травинку, выпятив нижнюю губу, что в сочетании с ушами придавало его лицу комичное и неземное выражение. Я кутался в куртку и думал о том, как хорошо бы сейчас в тёплой постели смотреть десятый сон. Все молчали.
– А вам не кажется, – тихо, словно сама себе, произнесла Рита, – что сегодня необычная ночь.
– Кажется. Холодно чертовски, и комаров больше положенного, – пробурчал Влад.
– Нет, – досадливо отмахнулась Рита, тут я почувствовал, что она хочет сказать, ибо подобные чувства переполняли меня самого, – сегодня должно произойти что-то ужасно страшное и безобразное.
– Естественно. Если Стрик вспомнит новый анекдот.
И мне захотелось что-нибудь такое вспомнить, чтобы этот лопоухий умник заткнулся. И я вспомнил! Ей-богу, вспомнил!
– Кстати…
– Ну вот. Самое страшное уже началось, – Влад сорвал новую травинку.
Рита повернула
