и сальникам. «Если он сейчас сплюнет или сморкнется в два пальца, я умру», – сказала себе Женечка. Так и не привыкнув к простым манерам водопроводчиков, она с трудом переносила их проявление. Умереть ей не пришлось, но и любовная сцена из зарубежного фильма явно не состоялась. Сглотнув разочарование, Женечка выбралась из подвала. Ей представился наглаженный носовой платок в черных руках Славика. Нелепость, да и только. Возвращаться в контору не хотелось, все равно там не было никого, с кем можно было бы просто поговорить. В кармане отыскалась горсть монеток, и тут же подвернулась телефонная будка. Две копейки с тихим щелчком провалились в нутро автомата. Сначала пошли короткие гудки. Со второй попытки в телефоне что–то щелкнуло и знакомый голос ответил: «Конечно, приходи».
Краснопольцев был уверен, что разговор снова пойдет о доносах. Поэтому сразу же начал с того, что не хочет каких–то либо осложнений. Ни себе, ни ей. Не знакомы, и все. Тогда все само собой и решится. Женечка или односложно отвечала на вопросы, или отмалчивалась, изредка бросая на него изучающий, словно чего–то ожидающий взгляд. Исчерпав все возможные в таких случаях темы, замолчал и он, занявшись чем–то по работе, надеясь, что ей ничего другого не останется, как распрощаться и уйти.
– А помните, вы как–то сказали, что не сделаете того, чего бы я не хотела? – тихо и некстати спросила Женечка.
Кирилл Иванович с легким удивлением взглянул на нее поверх очков:
– Что, милая?
– Так вот, сейчас я хочу, чтобы вы это сделали.
– Я правильно тебя понимаю?
Сидящая у окна девочка с готовностью кивнула.
– Так, может, пойдем к тебе?
– Нет–нет, у меня там соседи и… клопы.
– Кло–о–пы, – насмешливо потянул Краснопольцев. – Тогда точно не пойдем, но нужно будет дождаться, когда здесь все разойдутся. Хочешь чего–нибудь выпить?
Снова кивок.
Женечка потихоньку следила за Краснопольцевым. Вот он пошел к каким–то полкам, открыл бутылку вина, передал ей стакан. Стакан грязноватый у самого ободка, похоже, его плохо вымыли. Если повернуть другой стороной, где почище, можно сделать глоток. У вина приятный вкус. Окружающие предметы вдруг проступили с особой четкостью. Дальний угол кабинета оказался забит пустыми бутылками.
– Это Олеговы бутылки. Он за ними приходит раз в месяц. Олег? Олег Григорьев, живет такой детский поэт в Ленинграде. Тоже, кстати, в коммуналке, неподалеку, кажется, на Литейном. Не знаешь?
Откуда–то появилась детская книжка с яркими картинками. Голос Кирилла Ивановича прочитал:
Встаньте с этого дивана,
А не то там будет яма.
Не ходите по ковру —
Вы протрете там дыру.
И не трогайте кровать —
Простынь можете помять.
И не надо шкаф мой трогать —
У вас слишком острый ноготь.
И не надо книги брать —
Их вы можете порвать.
И не стойте на пути…
Ах, не лучше ль вам уйти?
– Правда,
