у тебя шасть туда, шасть сюда. Что это?»
И вот, рассказывает Сонев, замечательный ответ командира. Он берет под козырек и говорит: «Прикажите потопить, товарищ министр обороны?» И он его потопит, если получит такой приказ. Ведь за начало третьей мировой войны будет отвечать Гречко, а не он. И он, командир, объяснил это своему министру этим замечательным ответом. Гречко посмотрел внимательно:
– Ну, чуть что – сразу потопить. Ну передайте, чтобы уходили.
Моряки на флажках попросили: «Ребята, отвалите, пожалуйста». Американцы поняли и ушли.
Мне очень понравился этот рассказ про Гречко, я стал присматриваться к его манерам, поведению. Держал он себя достаточно демократично. Всё открыто, просто, по-военному. Он любил купаться в море. Однажды сомалийцы специально привезли его на пляж, чтобы ему на берегу искупаться. Но был отлив, океан отошел, вода оказалась очень далеко. И Гречко раздумал купаться, ему не хотелось идти далеко по песку. И он вдруг встал и без всякой подготовки рубанул:
– Ну ладно, мы, пожалуй, поедем.
– А как же с купанием? – растерянно спросил сопровождавший сомалийский генерал.
– А купаться будет… – он назвал какого-то генерала из своей свиты и уехал. А генерала потом доставляли на самолете. В каком-то смысле, конечно, самодурство. Но я запомнил другой человеческий момент, который очень расположил меня к этому человеку.
Мы уже собрались возвращаться домой, как министр обороны получил из Москвы указание совершить посадку в Каире, где его ждут переговоры с египтянами. Я-то как раз был очень доволен таким поворотом, так как в Каире был мой институтский товарищ, я с ним даже сумел встретиться за те сутки, что мы там находились.
В аэропорту, где мы приземлились, выстроилось несколько шеренг почетного караула, оркестры с развевающимися флагами – египетскими и советскими. Встречали нашу военную делегацию очень торжественно. Уже стоя, смотрю в иллюминатор и вижу, что соседнее окошечко из кабины министра, где он играл в домино со своей челядью, тоже открылось и так же, как я, смотрит на этот парад Гречко. При этом в странной позе, как птица, подняв назад руки. Я понял, что он ждет денщика, который принесет ему мундир со звездой Героя. Маршал поймал мой взгляд и, взявшись за подбородок, вдруг пожаловался:
– Не поверишь, смотрю как на зубную боль.
И мне вдруг стало его жалко. И вместо того, чтобы ответить по уставу, я ему сказал:
– Андрей Антонович, я вам желаю успеха.
Это был такой теплый, доверительный момент. Человеческий.
Потом эта поездка с маршалом Гречко мне аукнулась.
Когда я приехал на работу в Эфиопию – это было мое следующее назначение, – я должен был получить дипкарточку. Для этого посольство отправляет ноту в страну пребывания о том, что посольство СССР свидетельствует свое уважение МИДу и просит выдать дипломатическую карточку первому секретарю посольства А. Букалову. В заключение такие же реверансы
