я уже сидел на улице Канционе у любезного трактирщика Гаспаротто, и мы вместе обдумывали, куда бы мне отправиться, чтобы заработать и больше и скорее.
– Хе! Да как же это я сразу не подумал! – воскликнул вдруг маленький вертлявый хозяин с седыми бровями и длинным шрамом через всю правую щёку – печальный след весёлой юности в Калабрии.
– Садись в трамвай и езжай на Прато делле Валле. Там поднимись в овальный садик, – и пой! там всегда, даже утром, бывает народ, а особенно сегодня, когда так много солнца! Иди, иди, брат! А на обратном пути забеги ко мне!
Подсчитав свой вагонный заработок, я с удовольствием отметил, что полчаса мне дали около двух франков.
Это бодряще подействовало на моё настроение и, обменяв у любезного хозяина медь на серебро, я отправился на площадь… Погода была чудесная. Узенькие улочки старинного города уютно разбегались, грея на солнце свои маленькие светлые домики.
Не оглядываясь, не ища публики, я сел в центре прелестного садика, окружённого каналом, – и запел по-французски сначала «Вертера», потом популярные и лёгкие мелодии Массне и Гуно.
Опустив голову, с закрытыми глазами, невольно вслушиваясь в собственный голос, так непривычно звучащий на открытом воздухе, – я чувствовал на руках ласкающее солнце, и мне пелось как-то особенно легко и приятно. Когда я поднял глаза, вокруг меня уже столпились дети и взрослые, бедные и богатые; – тогда, мгновенно просветлев, – я спел им по-французски любимейшую итальянскую песню «О sole mio», – тогда ещё не запетую так, как теперь… Это растрогало их. В чёрную шляпу, скатившуюся на песок к моим ногам, полетели монеты – и не только медь, но и серебро.
Одна дама, проходившая с девочкой через сад, заслушалась, замечталась, и вдруг подойдя ко мне, не бросила, а положила возле меня на скамье – целый франк; это, конечно, не побудило других сделать то же самое, но вызвало и по моему адресу, и по адресу этой дамы возгласы одобрения.
Спев ещё какой-то маленький романс, уже не помню что, я раскланялся, поблагодарил и, положив возле себя шляпу и гитару, – закурил папироску. Окружающие поняли, что сеанс окончен, и стали расходиться.
Через час я уже гулял по городу, осматривая его галереи и церкви… На душе было радостно и светло.
Зайдя к Гаспаротто, я поблагодарил его за удачный совет и, крепко пожав морщинистую руку, – отправился на вокзал.
В час дня я сел в переполненный поезд, но на этот раз не пел. Что-то подсказало мне не то провал, но то просто неудачу, – и я, веря своему предчувствию, – спокойно прислонился к двери и так доехал до Виченцы…
Вот на редкость чудесный городок! Находясь у подножия зелёной горной цепи, омываемая двумя, почти соприкасающимися в центре города реками, – Виченца вся полна какой-то улыбки и весеннего говора!
Приехав в обеденный час, я прошёл по главным улицам мимо ряда красивых палаццо к площади «Синьоров»; здесь почтенный хозяин кафе «Гарибальди», –
