А когда конкурентов нет, уничтожают представителей своего вида.
– Мы не все такие, – осторожно напомнил Максим, понимая, что подобные разговоры добром не кончатся.
– Может, и не все, но большинство, – резко бросил гном. – У вас единственный разумный вид: дельфины.
Максим старался обдумать каждое свое слово, главное, сейчас во всем согласиться с гномом и постараться выбраться отсюда.
– Вы во многом правы, господин. Люди нашего измерения далеки от совершенства.
– Хорошо, что сами понимаете это. Вы спокойно воспримите свою участь.
– Не понял…
– Я приговариваю вас к смерти. Приговор будет осуществлен немедленно.
– Подождите! – вскричал Максим, чувствуя, как из груди выскакивает сердце. – Я не понимаю: за что?!
– За попытку убить нашего охранителя. Это, во‑первых.
– Но я же не убил!
– Во-вторых, вы преступным образом проникли в наше измерение.
– Я же говорю: меня привели сюда обманным путем.
Гном, будто не слыша его стенаний, закончил декламацию приговора:
– В-третьих, вы – представитель самого преступного вида на Земле.
– Но так же нельзя… Я требую адвоката… Как же презумпция невиновности? – отчаянно кричал Максим.
– Вас обезглавят, – без тени жалости произнес гном. И одному из воинов: – Приступайте.
Воин вытащил меч с исходившим от клинка страшным сиянием. Максим понял, что теперь пришел конец. Вновь и вновь он проклинал собственную глупость. Зачем ввязался в эту авантюру?!
Воин вплотную подошел к пленнику, взмахнул мечом… О чем думает в такие секунды приговоренный к смерти? Да ни о чем! Он не считывает остающиеся ему последние мгновения, не умоляет, чтобы они потянулись как можно дольше. Не вспоминает друзей и любимых. Ему просто страшно. Страшно так, что может умереть от разрыва сердца еще до начала казни. Максим зажмурился, чтобы не видеть, как жуткое оружие опускается на его горло.
Какие-то крики и темнота…
…Потерявший от страха сознание, он не знал, что казнь не состоялась. В последний момент в пещеру влетел Ягайло с криком: «Именем Богодея приказываю остановиться!» Это возымело магическое действие. Меч завис в воздухе, так и не довершив кровавого дела. Вальяжный гном поежился, недовольно посмотрев на незваного гостя.
– Этот человек покушался на хатрахаба, – прошипел он.
– Никогда не поверю, Оррин. Он кроток, как овца. И потом, вы посмеете ослушаться приказа Богодея?
– Для нас, гномов, это не приказ, а просьба.
– Я передам ему ваши слова.
– Зачем чего-то передавать, когда мы отпускаем пленника, – потупил взор вальяжный гном. И бросил слугам: – Ему плохо. Приведите в чувство!
Максима мгновенно развязали. Один из гномов поднес к его носу пузырек. Пленник открыл глаза.
– Что
