style="font-size:15px;"> Пробираюсь по извилистым улочкам рождественского Сохо, шумным, вспаренным, в склизком месиве талого снега, пересекаю Риджент-стрит, по которой гигантским ледником сползают автомобили, и прибываю в неприметный лондонский офис банка «Свисс интегрите», что прячется в тихом переулке за площадью Беркли-Сквер. Гориллоподобный охранник распахивает передо мной пуленепробиваемую дверь, приветственно кивает, зная, что мне назначено. В просторном светлом зале – кремовый интерьер, отделка красным деревом – я кладу чек на полированный стол миниатюрной сотрудницы банка, которая не задает никаких вопросов, кроме: «Как поживаете, мистер Анидр?» Возле ее компьютерного терминала красуется швейцарский флажок, и пока она заполняет бланк на мой вклад, я рассеянно думаю, что, возможно, мадам Константен, швейцарская экспатриантка с неразглашенным доходом, тоже снисходит до посещения этого офиса и сидит в этом, обитом бархатом кресле. Меня не оставляют воспоминания о нашей странной встрече в часовне Королевского колледжа, хотя я больше не испытываю необъяснимой потери времени. «До свидания, мистер Анидр», – говорит клерк, и я согласно отвечаю: «До свидания». Деньги – всего лишь побочный продукт моего искусства, и все же я покидаю банк словно бы при оружии и в бронежилете; теперь, с чеком Крибеля, на моем банковском счету пятьдесят тысяч. Это, конечно, мизерная сумма для большинства клиентов банка «Свисс интегрите», но для студента, который сам пробивается к верхам, это очень неплохо. И эта сумма еще умножится. Почти все мои приятели из Хамбер-колледжа – за исключением тех, чьи родители достаточно состоятельны и по доброте душевной позволяют себя доить, – по уши в долгах, но упрямо отказываются признавать, что в течение первых пяти лет по окончании университета им придется хлебать дерьмо полной ложкой и делать вид, что это черная икра. Ну, мне это не грозит. Я сам кого угодно дерьмом закидаю. По мере сил.
В крытом переходе у Пиккадилли-Серкус двое в костюмах и плащах стоят у двери и громогласно отчитывают кого-то невидимого. Сквозь тонкую завесу снега с дождем ярко светятся витрины магазина «Тауэр рекордз»; станцию метро «Пиккадилли-Серкус» уже захлестывает первая волна офисных работников, живущих в пригородах, а меня раздирает любопытство. Между мужчинами в плащах я мельком замечаю какого-то жалкого йети, который жмется под дверью.
– Поздравляю, ты разработал отличную маркетинговую стратегию! – говорит один из его мучителей. – Вон там прохожие цветы покупают, а здесь ты к ним пристаешь, просишь милостыню, так что они вынуждены давать тебе деньги, чтобы не выглядеть бессердечными ублюдками, – пьяно восклицает он. – Между прочим, мы как раз и занимаемся маркетингом. Интересно, сколько ты настрелял за вечер?
– Я… – Йети испуганно моргает. – Я ни в кого не стрелял.
Мучители переглядываются и издевательски хохочут.
– Я ж много не прошу. Мне надо тринадцать фунтов, чтобы переночевать в хостеле.
– Приведи себя в порядок и найди себе работу – хотя бы грузчика!
– Без местижильства на работу
