а что нет.
Вряд ли Гера представляет, как выглядит гортензия. Я вот, к примеру, понятия не имею.
– Но мы отвлеклись, – сменил тему старичок. – Пойдемте за столик. Там и закончим наш разговор.
Как я снова оказался на стуле, не помню. В себя пришел только тогда, когда услышал голос Антоныча.
– Что будет с тем человеком?..
– С Архиповым?.. – старичок махнул рукой. – Его сожгут. Если пепел настаивать в воде неделю, получится замечательная подкормка. Главное, сливать прямо под корень.
– Ты больной сукин сын…
– Мы это уже обсудили, – отрезал старичок. – Перейдем к делу.
– Да поскорей, – хрипло добавил Гера. – Пусть гортензии в твоем доме приживутся, а все остальное вокруг передохнет.
– Вы думаете, я вас убью? – спросил старичок. – Прямо сейчас? – он засмеялся дребезжащим смехом. – Какие глупости. Я деловой человек. Волю эмоциям не даю, как вы уже заметили. Заметили?
– Заметили, – бросил Антоныч. – Что дальше?
– А дальше, засранец, ты и твоя свора на меня немножко поработаете. Если откажетесь, то окажетесь у меня на участке, в мешках. Из этих мешков садовник будет брать понемногу, совочком… Кстати, садовник, кажется, тоже что-то замышляет, – он отвлекся и повернулся к одному из холуев. – Вы уж проверьте, замышляет или нет. Буду рад, если мои подозрения окажутся беспочвенными.
Холуй кивнул.
– И вас назначили префектом? – приглушенно спросил Гриша.
– Вы перестаете мне нравиться. Чувство справедливости вас портит – вот что я скажу.
Он поднял руку и щелкнул пальцами. И холуй тотчас передал ему тонкую папочку. Не знаю, откуда он ее вынул. Может быть, из кармана брюк.
– Вы знаете, что это такое? – он бросил папку, и фотографии, рассыпавшись, покрыли весь стол.
Я раскрыл корочки и собрал фото в стопку.
– Это Энди Уорхол.
Старичок улыбнулся мне как сыну.
– Ты хороший мальчик. Ты мне нравишься.
Это самое большое достижение за сегодняшний день. Я понравился пожилому сумасшедшему садисту-извращенцу.
– Одна из самых дорогих коллекций картин основоположника поп-арта Энди Уорхола была похищена в сентябре прошлого года. Из дома одного бизнесмена, имя которого вам знать ни к чему, какой-то подонок, имя которого я вам назову, вынес одиннадцать полотен на шелке, – старичок закряхтел. – Вот так вот повесишь картинку на стену, а сволочь приблудная придет и сымет… За информацию о местонахождении картин даже цену назначили – мильен долларов. Но что мильен, когда сами картинки стоят одиннадцать… А через пяток лет еще дороже станут. И вот надо же так случиться, что я знаю, где эти картинки.
– На фантики похожи, – Гера стиснул зубы.
Крутанув шеей, старичок снова оскалился. Он так улыбался. У моего соседа есть ротвейлер. Когда он меня видит – ротвейлер, – то поднимает верхнюю
