я помешала, у вас интимная беседа?
Альбина сказала:
– Ничего особенного, – и пошла из гостиной, отворачиваясь от Марты.
Марта смотрела ей вслед и, дождавшись, пока та вышла, спросила:
– Лида, ты что, забыла, кто эта тварь?
– Вы не все знаете.
– Я знаю то, что видят мои глаза. И единственное возможное оправдание для тебя, что она тебе нравится как девочка.
– Я не понимаю.
– Отлично понимаешь, котенок. Но я не об этом.
Марта уселась на диван рядом с Лидой.
– Ох, уморил он меня, – сообщила она.
Лида никак не могла вернуться к мелочам санаторной жизни после монолога Альбины. Она даже не сразу вспомнила, что была свидетельницей романа Марты, и та теперь намерена каким-то образом подвести итоги этой сцене.
– Мне надо идти, – сказала Лида.
– Погоди, успеешь, я только два слова.
Марта дотронулась до плеча Лидочки.
– Мое горе в том, – сказала она торжественно, – что я люблю одинаково страстно и мужчин, и женщин. Видимо, я существо высшего порядка.
Марта тихо рассмеялась и показала ровные желтоватые зубы.
– Максимка – мой старый приятель. Ты еще под стол пешком ходила, когда мы с ним подружились. Я это говорю на случай, если ты что-нибудь подумала.
– Я ничего не подумала!
– Нет, вижу, что подумала! Признавайся, подумала?
– Марта, клянусь вам, я даже ничего не видела!
– Как так не видела? – Этого Марта не смогла перенести. – Я думала, что всю подушку зубами изорву, а она – не видела!
– Ну видела и забыла.
– Вот и хорошо. У меня к тебе одна просьба – Мишка Крафт не должен ничего знать. У него слабое сердце и нет чувства юмора.
– Он ничего не узнает, – сказала Лида.
– Вот и отлично.
От бильярдной послышались голоса, в гостиную вошли какие-то мужчины, но Лидочке из-за колонн не было видно кто.
– Предупреждаю, – сказала Марта, поднимаясь с дивана, – если этот сексуальный маньяк будет к тебе лезть, отшей его немедленно! Иначе будешь иметь дело со мной.
– Вы о ком?
– Как о ком? О Максиме!
Марта пошла прочь, исчезла за колоннами, и оттуда послышался ее оживленный голос:
– Ну как бильярдные страсти? Надо играть на коньяк, товарищи. А коньяк отдавать дамам.
И Марта заразительно рассмеялась.
Глава 3
Вечер и ночь 23 октября 1932 года
Лиде не хотелось идти на ужин. Она надеялась, что, если спрячется в комнате, не зажигая света, о ней забудут.
За окном лил бесконечный дождь, но само стекло было сухим: в этом месте над входом нависал опиравшийся на колонны портал.
Два фонаря, висевшие на столбах перед домом, освещали начала дорожек,
