ЛАВРОВУ Корогодского З.Я.,
Учась актерской школе,
Все узнавали, как и я,
Вкус настоящей боли.
Был бит жестоко я не раз,
Зато попал на сцену.
Я все стерпел, тем самым спас
Себя и дар бесценный.
Став наземь твердо, как Антей,
Мечтой возвышен новой,
Актером в труппу БДТ
Решил пойти к Лаврову.
И вот пошел я на поклон,
Но перед тем увидел сон…
Сон
Фонтанка. БДТ. Я двери отворил:
На вахте – просто бесподобно! —
Дежурит сам Лавров Кирилл,
Худрук, актер, артист народный.
Шагнул я радостно с порога —
Лавров, однако, смотрит косо.
Себя со мною держит строго
И задает он мне вопросы:
Кто я? зачем пришел? откуда?
Я говорю: «Хочу к вам в труппу,
Служить Театру честно буду
И предан буду неотступно.
Работал в Театре поколений,
Лавров: «Он дал вам позволенье
На переход сюда, простите?
Без разрешения нельзя, —
Сказал он, пальцем погрозя. —
Пусть мастер даст свое согласье,
И я приму вас в одночасье».
На том и кончилась беседа,
А с ней и сновиденье следом.
Я загорал на берегу пруда.
По виду, как спортивный он бассейн.
Сверкала чистотой его вода,
Как бы кристалл во всей своей красе.
Но, к сожаленью, пруд был не глубок.
Зайдя в него, я это обнаружил.
Я сесть на дно спокойно даже мог:
Сижу на дне, а голова наруже.
Здесь не поплаваешь, – подумалось. И вдруг
Дно вниз ушло. Я камнем следом – глюк!
И оказался вмиг на глубине.
Как всплыть из бездны на поверхность мне?
Беспомощно руками и ногами
Я трепыхаю. Извиваюсь, как червяк,
Не вырваться на волю мне никак.
Как бремя сам себе я, как обуза,
Но не сдаюсь всем тяготам назло.
Смотрю: над головой моей медуза
Зависла, как тарелка НЛО.
В своих усилиях не видя больше прока,
В нее вцепился я, как будто это зонт.
Он мчится вверх, а я за ним в потоках.
Ура! на воле я и вижу горизонт.
И вот что ценно: выбравшись из плена,
Я плаваю – осталась глубина.
Теперь, напротив, не достанешь дна.
В зверинце жили белые барашки.
Охрана их был мой священный долг.
Но срок настал, и преступленьем тяжким
День омрачился: их зарезал волк.
Нагрянул он открыто и нахально,
Огромный, чернобурый, лютый.
Метнулся в клетку, алчно пасть оскаля,
Убил – и был таков через минуту.
Моя вина – я не был наготове.
Сказать по правде, здорово я струсил.
Барашки истекали в клетке кровью
И дергались в агонии
