Боолкин.
– Те-те-те! – воскликнул Караколь. – Не такая уж и немая! Просто не хочет разговаривать по-нашенски.
– А как же еще? – спросил Михиелькин.
– Ого! – сказал Караколь. – Вот тут-то и кроется тайна! Но, чувствую я, придется мне рассказать. До чего любопытные ребята! Ну ладно, бим-бамс! Вы, конечно, знаете про город Эйдам?
– Знаем, – сказал я. – Туда отец ходил на заработки.
– А что вы знаете про город Эйдам?
– Там вкусный сыр с красной коркой, – сказал Михиелькин.
Боолкин подумала и сказала:
– Там живет человек с бородой до пола.
А я сказал, что там строят большие корабли.
– Все это мелочи! – объявил Караколь. – Разве в Лейдене нет сыра? Пусть с желтой коркой. А человек с бородой – что за невидаль! Только мешается под ногами. Да и корабли, где их только не строят – и в Амстердаме, и в Гоорне, и в Зандаме. Нет, вы мне скажите такое, чего нет ни в одном городе!
– Там нашли русалку с хвостом, – сказал Михиелькин.
– Вот! То самое! А что вы знаете про эту русалку?
– Нашли, и все, – сказала Боолкин.
– А что еще?
Мы сказали, что больше не знаем.
Караколь сделал три шажка в одну сторону, три в другую и сообщил с таинственным видом, что расскажет подробности о русалке.
– Так вот… После весеннего наводнения, когда вода уже схлынула, на поле среди коров ее и нашли. Привезли в город, собрался народ, стали судить да рядить. И вот что сказали эйдамцы: нет никаких русалок, пусть их выдумывают в Дренте и Гельдерланде. А здесь Голландия, страна плотин и мельниц, страна черных и белых коров, страна, сделанная нашими руками, поэтому не верим мы ни в какие чудеса… Они одели девочку в свою одежду, заставили ее шить, прясть, сбивать масло, подметать пол – делать все, что умеют голландские девочки. Эйдамцы неплохие люди, но они не верили в чудеса. И девочка стала шить, подметать, сбивать масло. Она всему научилась, но, увы, совсем не могла разговаривать по-голландски. Да, да! Чему-чему, а языку своему эйдамцы научить ее не смогли… Заметьте, – Караколь посмотрел на Эле, – у нее были голубые глаза, золотые волосы и розовые щечки.
– Это она? – шепотом спросил Михиелькин.
– Кто? Эле? – Караколь приложил палец к губам. – Тсс… Голубые глаза, золотые волосы и розовые щечки. Но та девочка жила давно, очень давно.
– И у нее нет хвоста, – пробормотал Михиелькин.
– Фи! Разве в хвосте дело? Хвост у русалки такая штука… как тебе сказать… отстегнул и выбросил. Важно другое: мы нашли Эле в том же месте, у Эйдама, после такого же наводнения, весеннего, и, что важнее всего – замечаете? – она ни слова, – Караколь понизил голос, – ни слова не говорит по-голландски.
Боолкин и Михиелькин во все глаза смотрели на Эле. А Караколь присел на корточки, лицо его стало совсем таинственным.
– Так кто же она, я вас спрашиваю,
