наверное, нужно для этого его поцеловать, чтобы он до этого снизошёл? – воскликнула бедная инженю, и сразу же, не дожидаясь моего ответа, принялась покрывать мой скипетр поцелуями, в то время, как мой палец, продолжающий свой предварительный поход в основание её пещерки, довёл Бабетту до последней стадии сладострастия.
– Ах! Ах! Какое упоение, – воскликнула она, закатывая глаза и волнообразно сокращая свои бедра. – Я больше не могу этого выдержать… я умираю… Ах! Ах!… Я вся мокрая… я теку, словно родник возле моей родной деревушки.
И пока я с наслаждением созерцал воздействие этих манипуляций на её невинное и неискушённое лицо, собираясь с мыслями, как мне попробовать немедленно доставить ей более солидные ощущения, как вдруг шум, послышавшийся в коридоре, заставил меня отступить от осуществления этого намерения и отложить на другое время новый урок сладострастия для этой прелестной школьницы.
– Увидимся вечером, – сказал я Бабетте, – когда все в доме заснут, я продолжу курс твоего обучения. Надеюсь, что ты этого хочешь?
– Хочу ли я? Да я вас об этом просто умоляю!
– Только не рассказывай никому о том, что мы с тобой сейчас делали, и не забудь оставить вечером дверь в свою комнату незапертой.
– Я вас не подведу… и не забуду, обещаю.
Как только она вышла, в мою комнату вошёл месье Мелло.
– Как, ты ещё в кровати, лентяй! Вот что это такое… посылать за вами столь юных вестниц… месье больше думает о посланнице, чем о послании, которое она принесла.
– Я спал глубоким сном, так что Бабетте с большим трудом удалось меня пробудить.
– Она вас, однако, ухватила за чувствительное место.
– О чём вы говорите?
– О том, что вы, однако, неблагодарный юноша.
– Что! Как вы могли подумать, что она…?
– Я всё видел, плутишка, но благоразумно ненадолго отошёл, стараясь не быть занудой и не портить ваш праздник, после чего специально произвёл достаточно шума, чтобы вы не были неприятно удивлены моим неожиданным появлением. Малышка Бабетта, признаюсь, прелестна, и я страстно влюблён в неё со времени моего возвращения из Италии… и знайте, что я вам не позволю спокойно затолкать ваше острие, ваш наконечник в её лоно… единственно… при условии, что когда она с вашей помощью станет женщиной, вы присоедините её к нашим развлечениям.
– Тогда, – ответил я, – дайте мне одну неделю, чтобы я смог проделать с ней этот трюк и привести её к вам и вашей жене, и обещаю, что она будет чрезвычайно любезна и отзывчива на ваши ласки и нежна в вашем обществе.
– Неделя…? Ах! Господин аббат, для обучения, которым вы намереваетесь заняться с этой девушкой, такой срок слишком долог, так что извольте сделать так, чтобы после завершения будущей ночи, то, что нравится всем нам, стало общим между нами.
Мне пришлось согласиться. Во время этого
