десятилетняя школа склок и разборок за овощным прилавком. Против такого даже самая наглая девочка-подросток была бессильна. Тетка совсем разошлась и, судя по тому, как стала разевать рот, перешла на крик.
– Проститутка! – донесся сквозь стекло обрывок фразы.
Женя не хотел врываться в кабинет директора подобно урагану. Он хотел спокойно зайти, вежливо поздороваться, быстро узнать, что случилось, и, отмазавшись какой-нибудь дежурной фразой, увести сестру из этих застенков. Он даже не собирался обмениваться с директором колкостями, хотя очень хотелось – во-первых, он-то уже выпустился, а Юле еще предстоит здесь экзамены сдавать, во-вторых, он не хотел выглядеть истеричной бабой в собственных глазах. Благородная снисходительная вежливость – вот правильная модель поведения для достойного пацана. Разумеется, все сложилось совсем не так.
Идя по коридору, Женя так задумался, подбирая фразы к предстоящему благородному и снисходительному разговору, что совсем вылетел из реальности. Он вломился в кабинет без стука, вдобавок не рассчитал силы, и дверь резко распахнулась, с грохотом ударившись о стену. Присутствующие замолчали и синхронно повернулись к Жене, орущая тетка так и не закрыла рот. В этот драматичный момент с улицы донесся крик дворника деда Васи:
– Ебони-и-и-сь!
И залаяла собака. Было не понять, добавило это трагичности появлению, как если бы за окном сверкнула молния, или, наоборот, свело весь пафос на нет, но появился Женя эффектно.
Первой из ступора вышла Юля. Она была невообразимо заплаканной, а нос от бесконечного вытирания платком приобрел пунцовый цвет и шелушился. Юля увидела брата и сразу просияла. Женщина рядом с ней наконец закрыла рот и вопросительно посмотрела на педагогов. Их было трое. Завуча по воспитательной работе и директрису Женя знал, а третью женщину, самую молодую из них, по всей логике классную руководительницу, видел впервые. Он предположил, что она пришла работать в школу не так давно и он ее просто не застал.
– Евгений? – недоумение на лице директрисы сменилось узнаванием. Она явно пыталась понять, что он тут забыл. Женя до самого выпуска регулярно мотал нервы всему педсоставу, и она хорошо его помнила.
– Я за сестрой, – Женя махнул рукой в сторону Юли.
Директриса нахмурилась, но быстро догадалась, что к чему, и понимающе закивала:
– Точно. Ивановский… – она протянула их с сестрой общую фамилию. – Мы даже и не подумали, что вы родственники.
Люди всегда удивлялись, когда узнавали, что Женя и Юля – родные брат и сестра, несмотря даже на выраженные фамильные черты. Оба были худыми и высокими, с одинаково густыми темными волосами, светлой кожей, поразительно похожими, правильными лицами и одинаковым острым подбородком. Женя предполагал, что людей сбивает разница характеров: Юля при всем своем сволочизме отличалась
