где-то капало и жужжали лампы. Это походило на изображение с камеры видеонаблюдения. Только камеры не было, в этом углу не было ни паука, ни другого насекомого, чьими глазами мог видеть Женя. Он знал – угол, откуда он смотрел свой сон, был совершенно пуст и его самого там не было, потому что он сам стоял внизу на мокром кафельном полу и смотрел в верхний угол, но не прямо на себя Смотрящего сон, а немного правее. Внешне он выглядел как наяву, только волосы на пару сантиметров длиннее и одет в незнакомую куртку.
Он просто стоял, уставившись под потолок и не моргая. Глаза казались черными из-за зрачков и тени от челки, рот чуть приоткрыт, гладкое лицо не выражало никаких эмоций. Он почти не двигался. Внезапно раздался короткий глухой хруст. Он несильно дернулся, как если бы вместо позвоночника была сухая ветка и невидимая рука переломила бы ее чуть пониже шеи. Дернулся и снова замер, словно ничего и не было.
– Ева… – в коридоре тихо, как шуршание жухлых листьев, прозвучало имя.
Он, стоящий на полу, перевел взгляд прямо на себя Смотрящего, словно знал что-то большее, и ушел…
По крайней мере, Жене Смотрящему сон показалось, что Женя Находящийся во сне ушел, а не остался пялиться в пустой угол. Точно он не мог сказать, потому что на этом моменте проснулся. За всю жизнь ему приходилось по-разному просыпаться: от ужаса, от логического завершения сна, от оргазмов, но впервые он проснулся от того, что нервничает.
На кухне злобно орала Юля. Потом раздался негодующий топот и хлопнула дверь. Что именно она орала, Женя спросонья не разобрал, да и не особо старался, ему было совершенно фиолетово, отчего бесится сестра на этот раз. Другой вопрос, на кого она так вдохновенно повысила голос? При всей чудаковатости привычки общаться с воображаемыми собеседниками у нее не наблюдалось.
Родители уехали отмокать в море, дома остались только он, сестра и мышонок Петя. Тем временем на кухне кто-то все же гремел посудой.
«Какого хера? – окончательно проснувшись, Женя подскочил с дивана, запнулся о валяющуюся на полу подушку, но виртуозно удержал равновесие. – Кого принесло в такую срань? – Женя гневно посмотрел на часы, но те укоризненно глядели на него и показывали три дня. – Все равно… Никого не приглашали, но кто-то приперся».
Женя проверил наличие на себе штанов – он оказался в футболке и тех же узких серых джинсах, в которых был вчера, только на коленке теперь красовалась дыра с видневшейся сквозь нитки свежей ссадиной. В памяти тут же вспыхнули неясные образы прошедшей ночи: громкая, сплетенная из шумов музыка и прыгающая под нее толпа, бармен с кривой тату над бровью, тонущие в темноте очертания старого завода, мокрый асфальт и чей-то смех, девушка с черными глазами, поливающая ему разбитую коленку водкой из пластиковой рюмки, широкие и давно заброшенные коридоры промышленного здания, облицованные темно-бирюзовой плиткой… Воспоминания смешались в кашу, и Женя
