осторожно, шаг за шагом сокращая расстояние – как к опасному зверю, как учил отец. Она должна бы бояться, но страха нет – нет инстинктивного, резкого ужаса, какой должен бы, чувством детства, которое она начинает забывать. Зараженный выглядит человеком, и Элис приходится щуриться, чтобы рассмотреть цвет его глаз.Один голубой, второй черный – расширенным от болезни зрачком, заплывшим ударом, тенью или – очагом смертельной отравы.
Он спрашивает:
– Станция еще стоит?
***
Станция стоит столько, сколько Элис помнит себя, и сколько помнят себя все, кого она знает.
Говорят, когда-то её действительно не было, но для любого рассказы об этом похожи на легенду, миф, сошедший из учебника истории – сродни тем временам, когда люди жили в пещерах, тысячами убивали друг друга или поклонялись другим людям в золотых халатах ис чем-то блестящим на головах. Давно прошедшим временам.
Весь небольшой их мир строится вокруг Станции.
Мимо неё Элис ходит в школу и на рынок с матерью по выходным, дорогу к ней первой расчищают зимой и обновляют весной, её видно из любого уголка деревни. Станция в несколько раз выше всех других зданий, и её белые каменные стены уходят ввысь, огромные для возраста Элис. Её купол накрывает и цех переработки, и лаборатории, и корпус медиков, и реактор.
Её зал заполняет по праздникам вся деревня, её гонг отмеряет восход и закат каждого дня.
Гонг кричит об опасности, радуется свадьбам, детям и провожает умерших.
Чтобы работать на Станции, ходят в университет лучшие из учеников.
Через небольшой боковой вход попадает на работу её мать, надевает белый халат и до вечера помогает обслуживать реактор – самой почетной из возможных обязанностей. В стены Станции отец сдает шкуры зараженных зверей, пробравшихся через защиту.
Станция питает ограду с колючей проволокой, отделяющий их мир от всего остального, зараженного мира. Станция поддерживает барьер над деревней, защищая от болезни. В мире Станции они пасут скот, сеют зерно, собирают урожай, учатся, вырастают и работают, любят и умирают. Ничего не происходит во всем остальном мире. Не-живут зараженные.
Охотник не работа для девочки, но Элис слышала о нескольких женщинах-охотниках, и знает – отец всегда хотел научить её стрелять, хотя никогда не говорил вслух. Мать хотела бы, чтобы она стала инженером –настоящим инженером Станции, большим, чем младший научный сотрудник.
Лучшее, что ты только можешь пожелать ребенку.
Нарастить мощь реактора – сделать его больше, сильнее, перестроить атомы, подчинить болезнь – то, о чем мечтают с детского сада, по ночам представляя себя учеными, совершившими то самое открытие. Даже раньше, чем учатся читать, писать и запоминают законы Ньютона – нашедшими спасение.
Чтобы хватило на весь остальной мир.
У Элис еще восемь лет, чтобы определиться с профессией, и её оценок хватает и для будущего охотника,
