от аппарата и сплюнула в облезшее от постоянной чистки судно. Гортань воспалилась, как во время катаракты. Хотелось прополоскать рот водой, но она постеснялась спросить об этом врача. Тот молча нависал над ней, глядя, как она, согнувшись над судном, справляется с очередным рвотным спазмом, сплёвывает густую жёлтую слюну.
– Продолжайте дышать, – улыбаясь, сказал врач.
Он коснулся аппарата, повернул незаметный переключатель, провел пальцами по металлическому хребту, как бы убеждаясь, что с устройством всё в порядке, что Ана не нанесла этой изощренной конструкции вреда. Жидкость в округлых резервуарах заметно потемнела.
Ана вновь зажала губами плотные трубки.
Она представила, что едкий пар, выжигающий лёгкие, постепенно её исцеляет. Лечение болезненно, но нужно терпеть, нужно продолжать дышать – как можно глубже и чаще, пропитывая себя едкими испарениями насквозь. И после этого она излечится, после этого ей будет не нужна маска.
Она вдохнула пар через трубки и едва сдержала приступ кашля. Боль в груди нарастала. Рот сводило от горечи.
Пар вытравляет болезнь из её тела. Лёгкие судорожно расширяются, набирая воздух, пропитанный спасительным лекарством. Нужно немного потерпеть, совсем чуть-чуть.
Когда её рвало в судно, врач, наверное, продолжал заботливо рассматривать аппарат.
Потемневшая, спёкшаяся жидкость в стеклянных лёгких сильно пенилась, и пузыри оседали на стенках сосудов. Врач недовольно покачивал головой. Ана уже знала, что он скажет, когда поднимала голову, вытирая губы. Он так и не предложил ей воды.
– Продолжайте дышать.
Ана тяжело вздохнула, всё тело её дрожало.
– Но я больше не могу, – тихо сказала она.
– Плохо! – Врач покачал головой.
Это звучало как приговор. Ана пожалела о своих словах – ведь если она сделает над собой усилие, если попытается…
– Впрочем, – врач опять повернул какой-то регулятор на аппарате, – быть может, этого достаточно.
Жидкость в колбах постепенно осела, но так и не вернула свой первоначальный цвет.
– Да, к сожалению, не самая приятная процедура! – сказал врач, когда они вышли из комнаты. – Но необходимая. И весьма эффективная.
Он развалился в кресле. Ана примостилась на стуле напротив. Она взволнованно ждала, когда врач что-нибудь скажет, объяснит, почему дышать было так тяжело, почему жидкость в колбах потемнела и стала похожа на гной, насколько плохо то, что её стошнило, для чего вообще нужен этот чудовищный аппарат. Она пожалела, что не жаловалась на самочувствие. Возможно, тогда врач не заставил бы её дышать через это страшное устройство. В старой агада-лая её всегда подробно расспрашивали, уточняли каждую мелочь. Её не травили кислотой.
– Хорошо. – Врач даже не смотрел на Ану. – Неприятные ощущения скоро пройдут. У всех бывает такое после…
Он не договорил и что-то торопливо начеркал в медицинской карте.
– Вы знаете, – начала Ана и закашлялась, – вы знаете,
