возрадовался и воодушевился. Надо же, вместо сурового наказания выпали на его долю невиданные счастье и удача. Вдруг и ответы выпадут тоже? А коли нет, посмотреть на живого хозяина всего сущего в поселке «Яблочный чиж» само по себе достойное событие!
К нему подбежали Сим и Аника, наперебой загалдели:
– Ты слышал? Слышал? А как это будет? Ой, здорово! – в один голос твердили они, подпрыгивая на месте от радости и прихлопывая в ладоши.
Тим был рад тоже. Главная лиха беда пока миновала его.
Неподалеку приплясывала на смятой траве пестрой, неугомонной стайкой малышня, выкликая: «Чудо, чудо!», и старшие тоже улыбались друг дружке, повторяя: «Вот праздник, так праздник!». А с неба опять посыпал мелкий, противно-тепловатый дождичек.
Праздник блаженного послушания
Поселок «Яблочный чиж» в полном составе собрался на площади задолго до назначенного оранжевого часа. Пришли все без исключения. Даже Фавн, несмотря на то, что он не слишком интересовался поселковыми событиями, которые не касались его непосредственно. Матери и отцы привели детишек, усердные «домовые» прикатили колясочки с младенцами. Молодежь держалась небольшими стайками, стеснялась и делала вид, будто ей все нипочем. Сим, Аника и Марийка стояли особняком, как самые старшие из тех, кто вот-вот получит вторую зрелость, жестами подзывали к себе Тима. Но он нарочно не шел, предпочитая компанию отца и тетушки Зо. Потому что это была своего рода игра – отец притворялся, будто бы говорливая соседка сильно докучает ему и как бы искал спасения у Тима, тетушка Зо – будто бы Тим ей помеха, а ведь дело обстояло как раз наоборот. И еще потому, что друзья его задурили бы Тиму голову своей болтовней и восторгами, но именно теперь Тиму просто необходимо было воспринимать происходящее насколько возможно ясно и отчетливо.
Внезапным порывом началось общее моление, невзирая на то, что заранее его никто не назначал и не объявлял – вообще молиться в оранжевый час было не по установлению. Но как-то разом жители поселка приняли торжественные позы, тоже и малые дети: сведенные над головами руки, ладони, сложенные «лодочкой», лица, обращенные к небу, хотя на небе-то никаких Радетелей никогда не наблюдалось. И нескладный многоголосый хор в давно заученной стройной последовательности затянул размеренное песнопение:
Радуемся и превозносим! Благодарим и преклоняемся! В послушании и в изобилии! Радетели наши, да пребудьте с нами! Дарить и принимать! Хранить и почитать! Каждому свое в горних высях и на земле!
И так до тех пор, пока обессиленные в трансе головы не падали устало в отдохновении на грудь, не обвисали утратившие страсть расслабленные руки, а на лицах не начинала сиять тихая, довольная умиротворенность. В этот раз со всеми было так. Кроме Тима. Первый раз в жизни у него не вышло, хотя ритуал молитвенного поклонения Радетелям был изведан им с малолетства, каждое ощущение возникало последовательно само собой
