вообще бы никто не обнаружил ближайшие лет десять, если бы не найденные мной бумажки указаниями.
На это Альвин лишь пожал плечами, а Домнин молча толкнул коня коленями и направился к раскрытым нараспашку воротам. Подняв голову наверх, туда, где на фоне неба вырисовывались зубцы крепостной стены, я почувствовал легкий укол отчаяния. Вполне вероятно, что этот путь привел нас в никуда, и, прочесав Гнездо вдоль и поперек, мы ничего не обнаружим. Наверняка Трифон подойдет к этому делу более серьезно, и его люди станут осматривать всю местность вокруг гораздо более тщательно, чем мы, и, рано или поздно, что-то да обнаружат. Вот только об этой находке мне узнать уже не удастся.
Дорога от ворот круто поднималась вверх, так что пришлось нам спешиться и вести лошадей на поводу. Узкий коридор, прорубленный в скале, после одного витка вывел нас ко вторым воротам, менее массивным, чем первые, также раскрытым нараспашку. Немало запыхавшись, мы все-таки поднялись на самый верх, и перед нами предстала поистине чудесная картина: далеко на севере можно было разглядеть сверкающие купола храмов Стафероса, и едва-едва – водную гладь Алтума, всё прочее пространство во всех направлениях занимали поросшие лесом холмы и торчащие среди лесного ковра одинокие скалы, разрушенные временем.
– Чудесный вид для тех, кто тут обитал, – поделился я своими впечатлениями.
– А для тех, кто смог бы взять эти стены – поистине божественный, – ответствовал Домнин.
Посмотрев немного на открывающиеся с вершины крепости пейзажи и немного передохнув, мы методично начали осматривать все имеющиеся здесь постройки, которых оказалось не так уж и много. Две казармы, большой склад, дом коменданта, пара хозяйственных построек, конюшня и небольшая часовенка. Всё обчищено дочиста, на заколоченных окнах – решетки, на дверях – ржавые от времени замки. Двор завален старой листвой, мусором и птичьим пометом. Здесь Домнин нашел только пару относительно недавних человеческих следов, едва различимых из-за недавней бури, но определенных им как «двух-трехнедельные». Методично осмотрев каждое здание, и, не обнаружив никаких следов присутствия людей, мы остановились у дверей часовни. Стоило сразу же осмотреть именно это место, поскольку более явного знака о том, что здесь что-то не так, было не сыскать и на десять миль вокруг. Мощные, обитые железом створки дверей часовни были заперты снаружи свернутой в знак бесконечности полосой металла толщиной в ладонь. Концы ее будто сплавились между собой, образуя едва заметный шов, так что полоса выглядела как цельный знак, которым мистики обычно обозначали бессмертие Империи или же само время.
– Ничего не понимаю, – подергав за ручку двери, не поддавшейся ни на йоту, я повернулся к друзьям, но на их лицах читались абсолютно те же эмоции.
– А чего тут не понимать? Кто-то выковал эту восьмёрку, притащил ее сюда, приставил к дверям и потом закрепил этими скобами, – осмотрев со всех сторон замок, заявил Домнин.
– Скобы – старые, крепили их очень давно, а вот металл – совсем новый, – не согласился с ним Альвин, –
