были написаны вовсе не университетскими профессорами, высиживавшими свои мысли на кафедрах. Так, Дзига Вертов разработал свою теорию вездесущего киноглаза, будучи профессиональным режиссером и кинооператором. Обозначенные как первая «теория радио» тексты Брехта представляют собой результаты размышлений драматурга и раннего экспериментатора с радиопередачами. Впоследствии к ним добавился писатель Ханс-Магнус Энценсбергер с его «Конструктором для теории медиа». Беньямин написал знаменитую статью о произведениях искусства, занимаясь свободной исследовательской и публицистической деятельностью. Гюнтер Андерс в 1950-е годы опубликовал свои провокационные соображения об «устаревании человека», будучи писателем и активистом движения против атомного оружия, после того как в эмиграции в США ему пришлось зарабатывать себе на пропитание умерщвляющей дух работой в промышленности. Два важнейших текста так называемой теории аппарата, посвященных несправедливо игнорируемой сегодня ранней теории техники кино и медиа, были написаны парижским зубным врачом и романистом Жан-Луи Бодри[141]. Медиааппараты являются не только феноменами опосредования как некоего «бытия между». Лучшие исследования медиа свободно движутся между различными дисциплинами. При этом в равной мере важны и свобода движения и функция опосредования.
Делла Порта не был дисциплинированным мыслителем. Обширные познания он приобретал поначалу в заполненном книгами и раритетами частном архиве собственного дяди; этот архив в книге о физиогномике человека он любовно называет своим «museo». Дядя помог молодому делла Порта познакомиться с наследием греческой античности и научил азам экспериментальной работы в лаборатории. По утверждениям делла Порта в позднейших изданиях «Magia naturalis», он проводил первые эксперименты, описанные в Magia I, еще в возрасте 15 лет. Делла Порта учился всю жизнь, прежде всего, как самоучка. Он гордился тем, что стал независимым мыслителем, свободным от институционального и личного принуждения[142]. Ему удалось сохранить эту независимость и после того, как его аристократическая семья столкнулась с финансовыми трудностями из-за поддержки князя Салернского, а не испанского вице-короля. После этого делла Порта пришлось продавать свои способности на тогдашнем рынке. Он зарабатывал на жизнь будучи врачом, инженером, бухгалтером, астрологом, писателем и даже виноделом. Вместе с двумя своими братьями он посещал в юности знаменитую школу Пифагора в Неаполе, несмотря на то что изучение музыки и практические музыкальные навыки были обязательными условиями для посещения этой школы. «Trio of tone-deaf young mathematicians»[143][144] убедило руководство школы в своих знаниях прежде всего благодаря блистательному интеллекту, чрезвычайной любознательности и познаниям в математике. Ведь для пифагорейцев музыка как учение о гармонии была неразрывно связана с математикой. Их учителем в этой школе был Доменико Пиццименти, переводчик текстов Демокрита. Атомистическое учение Демокрита оказало
См. введение в: Baudry, 1993, 34.
Сегодня сложно себе представить, сколь многое в то время зависело от католической церкви и ее аппарата власти. Например, Джордано Бруно не согласился стать профессором в Париже потому, что обязательным условием было регулярное посещение профессорами богослужений (Kirchhoff, 1980, S. 32). Между биографией делла Порта и биографией Бруно, родившегося 13 лет позже чем делла Порта в Ноле, также к югу от Неаполя, существуют многочисленные параллели. Слова Фрэнсис Йейтс о том, что Бруно, никогда не забывал о своем «вулканическом и неаполитанском происхождении», в полной мере относятся и к делла Порта. (О Бруно см. книгу: Samsonow, Bruno, 1999).
Цитата из: Clubb, 1965, 8.
Трио не имеющих музыкального слуха юных математиков (англ.). – Примеч. пер.
