заявили:
– Тревожно что-то на душе у нас, бабуля. Вот потому в родные места и тянет!
Лицо Мариулы помрачнело. Схватив Василия и Савву за руки, она сказала:
– Обещайте мне, зёрнышки мои, что никогда не станете на сторону ворогов, каковые сейчас на сторону самозванца Емельки становятся!
– Обещаем, – ответили они.
Изменившееся лицо бабушки, её волнение подействовали на Василия и Савву.
– Свято помните об этом, – сказала Мариула. – Ещё не запамятуйте, что не где-нибудь, а на могиле деда своего обещанье мне дали!
Поражённые внуки невольно спросили свою бабушку, что с ней. Но та, ничего не ответив, направилась к выходу из крепости.
Вернувшись в избу, Василий и Савва улеглись спать и быстро, по-молодецки, заснули. А Мариула ещё долго бодрствовала и молилась.
На следующий день яркое не по-осеннему солнце осветило Сакмарский городок. Население снова собралось на площади, только на этот раз не для ярмарочных гуляний. Казаки – кто верхом, кто пешком, ведя под уздцы лошадей, все при сабле, при ружье собирались к отъезду в Оренбург. Конский топот, разговоры, звон оружия, приветствия и брань. Вот Григорий Мастрюков верхом в шапке набекрень. Вот Пётр Белов, остановив коня, нагнулся, чтобы поцеловать вышедшую его проводить супругу Анфису; вот Матвей Куракин ругает сыновей за неопрятный вид. Вот группа казаков, остающихся для несения охранной службы в Сакмарске, покачивая головами, рассуждают о том, что их ждёт. А крика, шума больше, чем минувшим днём на ярмарке.
Солнце начало припекать, народ бурлил, только атаман мрачно смотрел в землю. Поездка в Оренбург вовсе не радовала его…
С тяжёлым сердцем Донской распрощался с женой, с сыновьями, с отцом и матерью, после чего вскочил в седло. Его примеру последовали все остальные казаки.
Поздно ночью в Сакмарские ворота города Оренбурга настойчиво постучали. Казак Мефодий Судаков нахлобучил на голову шапку, зажёг факел и вышел из караулки. Прежде чем отворить ворота, он посмотрел в окошечко.
– Кого бесы принесли на ночь глядючи?
– Свои, отворяй, – отозвался снаружи знакомый голос.
– Ковригин? Ты? – крикнул из осторожности Мефодий.
– Донской я, атаман сакмарский, – послышался ответ. – Со мною казаки из городка нашего!
Ворота со скрипом отворились, и Судаков, подняв над головой факел, изумился при виде казаков, которых насчитывалось чуть меньше сотни сабель.
– Мефодий, – обратился к Судакову атаман, остановив коня, – сообщи кому положано, что сакмарцы прибыли.
– Здрав будь, Данила! – улыбнулся казак, признав атамана. – Ждём вас. Ждём! Покуда, до утра, вам здесь велено перебиться. Пожрите, передохните, а спозаранку прямиком к губернатору пожалуйте. Он сам вам место постоя определит.
Казаки спешились, привязали коней и принялись располагаться тут же у ворот, на соломе, которую выдёргивали
