шельма, я с тобой еще побалакаю.
Злакоманов докурил трубку, выбил пепел и молвил:
– Я, знаете ли, Григорий Николаевич, денег в долг не даю-с. Ну нет у русского мужика почтения к деньгам, хоть тресни. Ему хоть тыщу, хоть рупь – один черть, все пропьет. У нас ведь как заведено: есть трудовая копейка, либо шальная, а нормальной, обычной, в понимании культурной Европы… шиш! Но ты, как я погляжу, Гриша, человек с понятием и образованием, а значит, не совсем болван, – купец уважительно причмокнул губами, – а потому буду говорить с тобой, как с мужчиной. Шальных денег у меня для спуску и забав нет. В банк играють токмо дураки да негодяи… Но вот для стоющего дела – найдутся…
Тут Василий Саввич заговорщицки поманил пальцем Туманова, сам тоже подался вперед и тихо, чуть не шепотом, рассудительно пояснил:
– Что делать, Гришенька? – взятка на Руси – вечная, как и воровство. Да тихо, тихо, голубь, не ершись! В сем деле я толк-то знаю… Тут шуму не надобно-с, Гриша. Обжечься впору. Я ж не вчера родился, что ж, все понимаю… вишь, до седых волос дожил. Так сколь ты хочешь, братец? Мальца-то, Алешку Кречетова, один шут, определять придется… Ты токмо не горячись, смекай, уж не обидь Злакоманова.
При этих словах попечитель достал из нагрудного кармана долгополого сюртука беременный деньгами кошель, не глядя вытащил на щипок толстую пачку сотенных и стал бросать на стол по одной, словно прикармливая на пруду гуся хлебными крошками.
– Вы… вы с ума сошли! Как… смеете!.. – не сдерживаясь от возмущения вскочил было Григорий Николаевич, но тут же тяжело опустился на место. Большой красный палец молча грозил ему, как ствол дуэльного пистолета. Туманов застонал от бессилия, поникнув плечами, а радужные сотни продолжали падать пред ним на стол, как осенние листья.
– Семьсот рублёв, аки с куста, Гриша? Ужли мало? – пробасил Злакоманов, лукаво поглядывая на вконец ошалевшего чиновника. – Ну-с и жаден же ты до денег, друг. – Девятьсот… Девятьсот с полтиною… Тыш-ша!
– Хватит! – внезапно накрыв акцизной папкой деньги, глухо вырвалось из груди.
Глаза Туманова с плохо скрываемым беспокойством в обнимку с восторгом заметались по кабинету, точно его уже подловили на взятке.
– Вот это дело! – удовлетворенно качнул бородой купец. – Хватит так хватит. Тут поди ж то твое годовое жалованье. Наконец-то я слышу голос не мальчика, но мужа. Как говорится, не смотри на личность, а смотри на наличность. Ха-ха!
– Премного-с благодарен, Василий Саввич. Спешу высказать свое очарование вами, простите, недооценил: вы – золото.
– Так быстро стал? – Злакоманов приподнял бровь.
– Могли бы еще-с быстрее… Но все равно, с вами приятно-с иметь дело. – Растянув на лице улыбку, Туманов манерно провел ухоженной, похожей на женскую рукой по зеленому сукну.
– Да уж, верно глаголют, что купола в России кроют золотом, чтобы было у Господа…
– Вот и делайте вывод,
