звонок в дверь, я допиваю кофе, глядя в окно, где плавится в летнем зное полуденная столица. Горизонт дрожит в лёгком мареве. Москва никогда не спит, как поет мой бро Тимати. Вот тебе и подтверждение.
На экране домофона лощеный фейс Керима. Моего продюсера. Чего приперся? Мы, конечно, друзья и все такое, работе это не мешает, но на куй мне надо, чтобы он тут с осуждением закатывал глаза к потолку, глядя на разбросанные бутылки и голый инь-янь из шкур на постели?
– Чего стряслось? – распахиваю двери, не стараясь казаться дружелюбным хозяином. Незваным гостям у меня особый прием.
– Азам, есть разговор.
Он заходит в квартиру. Как всегда. Свеж и энергичен. В его реальности уже давно нет попоек и разврата, вместо этого – утренние пробежки, бокс, массаж, работа, а вечерами семья с детьми. Керим часто упрекает меня в том, что я забыл свои корни и не так уж безупречен перед Аллахом. Мне откровенно срать на то, что он думает. Мне нравится моя жизнь. И я атеист до мозга костей.
– Проходи на кухню. У меня дети спят, – с удовольствием смотрю на проблеск осуждения на его лице. – Кофе?
– Без кофеина, будь добр. И давай сразу к делу. Азам, я редко вмешиваюсь в твою жизнь, но что ты вчера устроил в клубе?
– Выступление без оплаты я там точно не устроил, так что не кипишуй. А имидж блюсти ты сам меня заставил. Блюду, понимаешь, как могу! Знойный мачо хлещет текилу и не плачет. Город пылает от нашего огня, гоу, крошка, порадуй меня! – цитирую строки своего хита, загружая в кофе-машину порцию кофе без кофеина. Но Керим даже не улыбается. Смотрит с осуждением.
– Ты вчера пытался отыметь в туалете дочь министра внутренних дел.
– Да? Ни черта не помню. А почему только пытался? Страшная была? Или папа помешал?
– Азам, подумай, что было бы, если бы она на тебя заявила. Мы бы это замяли, но папарацци раздули бы хайп на всю страну.
– Ну ты же с ней договорился? Кунилингус когда ей сделать? Или сразу предложение ноги и сердца?
– Я не об этом. Просто пора тебе завязывать с имиджем отбитого гангстера, который имеет все, что движется. Мы начинали с этого, когда тебе было двадцать. И тогда подобное вызывало у твоих фанатов восторг. Но, Азам, ты уже не пацан. Тебе тридцать четыре. Твои песни уже звучат смешно и двусмысленно.
– Ты сам год назад настоял на том, чтобы я ввел в свой репертуар, как ты сказал… о, глубокомысленные тексты! Это лютый трэш. «У нашей дочери твои глаза, отработан концерт, давлю по газам. Затихают вдали голоса, я мчу к тебе в мою тихую гавань на всех парусах». Я промолчал, хотя первый месяц еле вытягивал, давясь от смеха…
– А стоило бы задуматься. Азам, вечно молодым и дерзким остаться не получится. Тебе пора заводить семью и менять репертуар.
– А одно без другого быть, я так понимаю, не может? Какую семью? Это дочь министра МВД намекнула, что ей этого хочется?
Мой продюсер пуленепробиваем. Его вообще
