меня за то, что с вами не остаюсь, в брани помочь. К братьям спешу. Прощай, авось еще увидимся, – произнес Святогор и стал подниматься по склону. А Тавр исчез за камнями. Тропа повела Святогора вверх к вершине горы. Иногда она круто взмывала ввысь, и ему приходилось карабкаться по скалам, иногда пропадала вовсе, но потом находилась снова среди обвалов и кустарников. Где-то рядом шумел горный ручей, а может река, и это значило, что он на верном пути. А к полудню он достиг родника, тропа вывела прямо к нему, и Святогор увидел широкую, ровную площадку, окруженную скалами, на которой разместились несколько родников, а справа он увидел их.
Четверо в белом одеянии, светлые волосы до плеч, а у нее – до пояса. Людьми их назвать было нельзя, хотя выглядели они как люди. Высокие, стройные фигуры, но движения… Двигались они не по-людски, как-то воздушно-неторопливо. Так человек двигается, находясь в воде. Лица их были словно восковые, а когда она посмотрела в его сторону, он увидел ее цвет глаз. Золотой. На голове у каждого из них был ободок, а у нее, кроме того, волосы перехвачены лентой у шеи и у окончания светло-русых прядей с серебряным отливом. Аргелы-мужчины носили воду из глубокого озерца в пещеру, и поэтому каждый из них поочередно то исчезал, то появлялся вновь, и на Святогора они внимания не обращали, хотя и увидели его. А она, Аргел-женщина, подошла к широкому камню, на котором стояли кувшины, чашки, ведерки, плошки и другая утварь, и стала ждать. Святогор, уставший после нелегкого подъема, зачерпнул рукой воды из журчащего рядом ручья и смело направился к ней со словами:
– Прошу прощения за то, что явился я в вашу обитель гостем незваным, не гоните сразу прочь, позвольте мне слово молвить.
– Здравствуй, Святогор! Долог и труден был твой путь сюда, и мне не за что прощать тебя, я ждала тебя два лета, – нежным и сильным голосом промолвила она.
– Значит, знаешь, зачем пришел?
– Я знаю и ведаю в сорок раз больше, чем любой человек на этой земле.
– Позволь мне вначале спросить тебя, прекрасный Аргел, что сталось с моими братьями?
– Но ведь ты не только ради них отправился в свой нелегкий путь?
– Не только! Но позволишь ли ты взять мне немного того напитка Божественного, чтобы батюшке своему помочь? Совсем он занемог.
– Похвальная забота о старике со стороны сыновей, – проговорила она и взяла один из стоявших на камне кувшинов, и налила из него в чашу жидкость с зеленоватым оттенком, приятный травный аромат которой он сразу почувствовал, и произнесла при этом, протягивая чашу двумя руками:
– Это напиток, за которым ты пришел. Мы готовим его не для людей, а для Богов. Но, уж коль люди узнают про напиток сей, почему бы не позволить им его попробовать? Пей! Пей, но помни: один глоток этого напитка придаст тебе силы, прогонит боль, вылечит раны, ты забудешь усталость и немощь. Второй глоток развеселит, прогонит старость, и ты обретешь вечную молодость. Третий глоток не для людей. Он Богам нужен.
