что это мне не померещилось.
Подъем лишь был с виду легок – ни одна тропа не дается легко, особенно, если ведет вверх. Скалы резали незащищенные повязкой пальцы, левая рука ныла от сжимания рукояти топора – работать, втыкая его в породу и лед, приходилось много. Если считать, что взбираться по склонам вверх это легко, то первым делом у тебя уйдет камень из-под левой ноги или выступ, до которого еле дотянулся, окажется скользким, как кожа болотной жабы.
Сосредоточенно лез Путник наверх. Шаг за шагом. Топор послушно вонзался над головой. Руки затекали и отбивали огнем от усилий. Пот, стекая по лбу, капал с бровей на щеки, попадая холодными каплями в глаза. Ветер с каждым порывом угрожал сбросить путника в бездну под ним и, срывая мелкие камни, снег и пыль, бросал их ему в лицо и за шиворот. Но каждому подъему есть конечная вершина, особенно когда начинаешь думать, что сил больше нет, и ты не выдержишь.
Подтянувшись за рукоять топора, высунув одну макушку и глаза из-за обледеневшего уступа Дор Ийса замер – зрелище Перевала захватывало дух.
Безмолвные вершины в середине дня, освещенные Спутниками, переливались, и лед на них искрился всеми , столь незнакомыми ему, цветами. Сквозь обрывки облаков и тумана над вершинами картина Перевала предстала иной – не такой представлял себе чужую землю Путник. Все было знакомо: зелень леса на склонах, редкие ручьи и где- то вдали блюдце озера. Он вспомнил свои Рощи полные зверья и птиц. И прежде чем пуститься легким бегом по склону, внезапно повернул взор налево от себя.
И замер. Еще раз. Вот о чем говорил Старец – вся тропа видна как на ладони. "И отряд Алиды видимо это те темные точки на леднике в начале склона… время поджимает, надо продолжать идти».
Легким бесшумным бегом охотника Путник спускался по склону. Редкий поле́сок скоро начал меняться на густую чащу – деревья становились выше и закрывали кронами небо, давая в низинах тень как ночью.
" Погоня за мечом будет продолжаться. Надо выиграть время – попробовать отправить их по ложному следу" – подумал Дор и замедлил бег, оглядывая все вокруг.
Чаща была непроходимой, лишь русла пересыщающих ручьев служили тропами. Лес был мало знаком и надеяться на то, что уйдя в сторону, сам не собьёшься с направления, не проходилось. А вот пройти охотнику через лесной массив быстрее других, это по силам.
Но, как это не редко бывает, чужая земля не бывает приветлива, и охотник знал наверняка, что за лесом кто- то приглядывает. С каждым шагом он хотел обернуться, чувствовался чей- то пристальный взгляд. Тропа вдоль ручья петляла и сбивала, держала настороже. И что- то не ясное мелькало перед взором охотника постоянно – полустертые знаки, как метки прямого пути, были вырезаны на камнях у корней деревьев, маленькие живые фигурки с пуговицами белых глаз сопровождали Ийсу, прячась в тени бурелома. Он видел их краем взгляда, отворачиваться нельзя, надо смотреть под ноги – померещиться может всякое, а оступившись можно и… Но то ли любопытство взяло свое, то ли движение справа от себя на рефлексы охотника так подействовало – не сбавляя шаг, повернул голову, отвлекся от тропы. Тут же земля ушла из-под ног и корни деревьев со мхом под ногами, описав дугу,
