ни утех.
Но, если Вера в Чудо – это грех,
Прости за всё, а за него – не надо.
Верит ли слезам Господь?
Дрожит ли Господа рука,
Когда судеб листы листает?..
Я знаю – он их не читает, —
Ему мешают облака...
В его архивах – хлам и пыль,
В его руках – все нити мира...
Я – не мишень, но тени тира —
В небытие ввергают быль,
И в бытие – любую боль,
А мы на боли так горазды...
Пусть в одиночестве сейчас ты —
Есть утешенье – алкоголь.
Меня же жидкая отрава,
Сколько не выпей,– не берёт.
Живу... А кто во мне живёт —
Создатель не сказал лукаво:
Он нас изгнал в простую жизнь
(она проста, когда прожита),
Года, словно песок сквозь сито,
Уходят... Путник, берегись! —
Десница бьёт. С прицелом сбитым.
Сквозь облака. По площадям...
Мы ж – доверяемся стихам,
Мы здесь не гости, но с визитом...
У визитёров – разный срок:
Один – внесён в реестр навечно,
Другой – не ведает, беспечный,
Что уж слетел судьбы листок
И, ветром трепетным гонимый,
Несётся мимо – в никуда...
Богатство ли мои года,
Когда они неразделимы —
Ни вдоль, ни даже поперёк?..
И что там слёзы, что молитвы, —
Когда исход у этой битвы
Непререкаемый предрёк?
Пусть я не поэт, моё сердце болит
В нас кровь остывает, мы помним едва
Забытой молитвы простые слова,
И лижут цунами бока умирающей суши.
Могильный подрамник у многих картин —
Господь объявил на земле карантин,
К себе забирая поэтов уставшие души…
Здесь всё изменилось, в стране молодой
Ещё не родился поэт и герой,
А старые песни с годами становятся глуше.
Здесь камни молчат и молчат соловьи,
Здесь гимны слагают продажной любви, —
Пророки безмолвствуют – просто их некому слушать.
Над сонной страной не звучит благовест,
И бредят войной полумесяц и крест,
И алые звёзды глядятся в кровавые лужи…
Полковника сын отхрипел и умолк —
Опять баррикады… Дерюга и шелк…
Ушедшим не видно сирот – им, конечно же, лучше.
Есенин и Бродский, Тагор, Пастернак —
Теперь не в чести, и ликующий враг
За "Букер" скупает поэтов мятежные души.
Пусть я не поэт – моё сердце болит, —
В душе беспокойной Высоцкий хрипит —
Мне
