во мне, подобная углю...
У нас орда и осень – золотая, —
У нас беда – я двери отворю
И сяду у крылечка, там, с бедою,
И поведу извечный разговор:
Не о любви, любви давно не стою
(её не стоит душегуб и вор),
А о душе, – она углю подобна,
И, словно ночь, безмолвна и слепа, —
И только тьма в её глядится окна,
И глупым ветром плачет невпопад...
Осторожность – погубит умников
В этом гибельном сером сумраке
Мне однажды дано пропасть, —
Полумеры подводят умников,
А безумцев – подводит масть…
Здесь повсюду враги. И рифы
Потрошат, как мясницкий нож,
И кричат над добычей грифы,
И глумится над правдой ложь.
Интриганы транжирят вечное,
И оборваны якоря…
И, выходит, дорога млечная
Нарисована в небе – зря!
И без толку толчётся солнце,
Стылым диском круша моря, —
Кто умеет любить – спасётся,
Остальным – и пытаться зря.
Знаю, в этом усталом сумраке
Предназначено мне пропасть,
Осторожность погубит умников,
А безумцев – погубит страсть!
Иллюзия отсутствия войны
Следы дождя и мёрзлая роса —
Предвестники извечного финала,
Над головой – седые небеса, —
Опять стою у старого причала,
И тень моя, в тумане растворясь,
В беззвучность эха кашляет надсадно.
Возможно, эхо – чья-то ипостась, —
Плодить свои – и глупо, и накладно.
Возможно, зря в сплетеньях октября
Мой монолог незрячего с безногим
Затеян был. Причальность алтаря —
Понятна мне, но недоступна многим.
Я ухожу в финальность тишины,
И растворяю холодом мгновений
Иллюзию отсутствия войны
В реальности твоих прикосновений.
Следы дождя и мёрзлая роса...
Ни криков "Бис!", ни грохота оваций, —
Лишь призрачного эха голоса
В постылости усталых декораций.
Дурак
Бегут часы, года бегут,
Кого-то каждый вечер ждут,
А кто-то жив незнамо как,
Мы назовём его – дурак!!!
Дурак – диагноз. В сонме тем
Его не спутаешь ни с кем:
Дурак – не нужен никому,
Он тот, кто воет на луну.
Его поступков нет глупей —
Нажить не злато, а друзей
Мог лишь отъявленный дурак.
Он даже любит просто так.
Его ограбят – он смолчит,
