они все сильнее сбиваются в кучу, теряя строй. Еще поднажать! Ну! Ну же!
Х-ха!
Острая боль в руке, и почти сразу – в животе. Ерунда… Второй меч сейчас куда важнее щита…
Мир вокруг завертелся и погас.
– Спартак! Спартак убит! Спартака убили-и!..
– Господин, мне кажется, момент критический. Пора бросать в бой резерв!
– Кто командует армией, Марк, я или ты?
Легат легиона, поставленного в резерв, поджав губы, отходит. Красс был вне себя от ярости. Да, он видел, сколь опасно положение его войск, и умом понимал – самое время бросить в бой те самые двадцать тысяч. Прямо сейчас, иначе будет поздно! Но что-то внутри не позволяло ему этого сделать. Нельзя, и все тут!
Красс в бессилии наблюдал, как пятятся, теряя строй, блестящие римские легионы, подминаемые темной массой грязных варваров, бывших рабов. Он закрыл глаза. Ему не удастся оправдаться перед Сенатом. Кандалы… Темное подземелье… Палач…
– Спартак! Спартак убит! Спартака убили-и!.. – донесся истошный крик.
И враз дрогнула, заколебалась темная масса беглых рабов, возомнивших себя людьми.
– Они побежали, мой господин.
– Все, Марк. Вот теперь – в атаку!
Нет, не зря внутренний голос не давал ему пустить в ход резерв. Сейчас двадцать тысяч свежих воинов легко порубят бегущих. Выходит, то был приказ свыше, глас богов?
– Оставьте! Оставьте меня! Пусти, говорю! Пусти-и!
Еще невиданная мной сцена – ангел бьется в истерике. Рату удерживают сразу трое, но это получается плохо – ведь помимо рук и ног у ангелов имеются еще и крылья, одним ударом способные убить взрослого человека.
– Вы! Вы все! Он же верил нам! Они сражались, а вы… а вы смотрели на экраны, вы смотрели это, как фильм, в тепле и уюте, вы все, чистоплюи! Ты, координатор! У нас же есть оружие, а ты… Трус! И все вы трусы! Пусти меня, трус позорный!
– Хватит! Успокойся!! – рявкнул стоящий в середине ангел голосом, от которого мне сразу захотелось помочиться. Да, хороший начальник всегда найдет нужное слово для своих подчиненных.
Акустический удар возымел действие. Рата вдруг успокоилась, глубоко и часто дыша.
– Все. Ну все уже, пусти меня.
– Ну вот и хорошо.
Девушка, только что высвободившаяся, поправляет растрепанные перья и волосы. Да, она взяла себя в руки. Вот только хорошо ли это?
– Что именно хорошо, координатор? Горы трупов, оставшихся на поле боя? Или распятые вдоль Аппиевой дороги? Что тебе больше по вкусу?
Координатор молчит, катая желваки. Для ангельского лика зрелище необычное.
– Не надо. Не стоит скрипеть зубами. Я заявляю тебе прямо, координатор – я не успокоюсь, покуда на месте этого проклятого города не образуется огромная яма, наполненная мертвой водой. Я говорю это тебе при свидетелях, в ясном уме и твердой памяти.
– Этот город не один на планете, Рата.
– Не называй меня Ратой, я не разреш
