и, как только мать умерла, вовремя подсуетилась и сумела уговорить на обмен овдовевшую соседку в своем доме, убеждая, что одинокой пожилой женщине будет гораздо лучше жить на меньшей площади рядом с Коломенским парком, чем в «загазованном центре, в огромной квартире, которую у нее все равно нет сил убирать». Так Куликовы увеличили свою и без того немалую жилплощадь ровно вдвое, а Димка лишился возможности видеть свою первую любовь. Однажды, это было уже в начале девяностых, он все-таки отважился и в воскресное утро набрал знакомый номер.
– А Диночки нету, – отвечала ее мать. – Она только позавчера опять за границу уехала.
«Опять за границу!» Получалось, что Дине удалось осуществить свои мечты. Впрочем, что тут удивительного, сейчас все куда-то ездят, а многие и уезжают насовсем…
– Ну… А как вообще у нее дела, Надежда Семеновна? – выдавил из себя Дима.
– Да хорошо. Даже очень. Замуж собирается за иностранца, за своего американца! – радостно прозвучало в трубке.
– Ну что же… Скажите, что я желаю ей счастья.
После таких новостей Дима собрал волю в кулак и ценой неимоверных усилий заставил себя забыть Дину. И частично ему это даже удалось. В его жизни появились другие девушки, он приобрел некоторый опыт общения с прекрасным полом, но все это выходило как-то не так, как-то слишком пресно, что ли. Не то чтобы прекрасный пол не интересовал Диму, интересовал, конечно. Но почему-то гораздо меньше, чем компьютеры. И потому даже во время самого что ни на есть романтичного свидания ему в голову могло прийти решение какой-либо задачи по программированию, над которой он бился в последнее время. Тогда Дима забывал обо всем, его неудержимо тянуло к компьютеру, чтобы проверить правильность решения. Он наспех прощался с весьма обиженной таким поведением кавалера девушкой и убегал прочь.
С Андреем в тот период Димка почти не виделся, их общение свелось лишь к традиционным «родственным» встречам несколько раз в год, в основном по праздникам, и вроде бы обоих братьев это устраивало. «Мы слишком разные люди», – говорил себе Дима. И оттого был сильно удивлен, когда кузен вдруг позвонил ему и назначил встречу.
Жизнь Андрея тоже текла своим чередом, и до поры до времени вполне удачно. В отличие от брата никаких трудностей с поступлением в вуз у него не было – родители выбрали для него Плехановский институт и сами решили все вопросы, Андрюха толком даже не знал, как именно, просто четко следовал данным отцом инструкциям: «Пойдешь туда-то, найдешь такого-то, скажешь, что сын Николая Михайловича». Он как должное воспринял то, что, услышав на вступительном экзамене его фамилию, председатель комиссии шепнула своим коллегам: «Тот самый», и то, что спрашивали его совсем не так, как остальных абитуриентов, не то что не задавали дополнительных вопросов, а даже всячески вытягивали, когда он сбивался в ответе.
В институте Андрею нравилось, во всяком случае, там было
