замуж.
– А моя учеба? А моя карьера? – взорвалась почему-то она.
На что она тогда обиделась, ей самой было не понять. Какая-то девичья блажь. Или дефекты характера. Но вроде в итоге договорились они, что Сергей прилетит в Москву в конце декабря, они объявят всем о своем решении и подадут заявление в загс. То есть впереди у них было лето. Потом первая в их жизни долгая (на четыре месяца!) разлука… Но сначала – лето.
Летом и произошло необъяснимое. После сессии договорились огромной компанией покататься на теплоходике по Москве-реке. Инка привела Сережку. И они со Светкой делали, как обычно, вид, что ничего между ними нет. Естественно, к нему подкатывались со всех сторон их с Инкой жаждущие отношений однокурсницы, ни сном ни духом не подозревавшие, что он-то уже не свободен. Сережка улыбался, смеялся, общался. А Светка ревновала уже совсем не по-доброму. Каждую из этих «претенденток» ей хотелось взять за шкирку и бросить в маслянистую воду любимой реки. И ничего лучше она не придумала, как начать на глазах Сергея целоваться с каким-то парнем, которого, кажется, даже не знала, как зовут.
Сережкино веселье сняло, как рукой. Он смотрел на нее, будто не веря своим глазам. Будто сон смотрел кошмарный, который никак не прогонишь, от которого проснуться не получается.
Это было все. Совсем.
Светка поняла по Сережиным глазам, что он больше не с ней. И что ничего поделать нельзя – что сделано, то сделано.
Он после этой проклятой прогулки не звонил. Она несколько раз пыталась вызвонить его, но к телефону подходила Инка, они болтали. Инка тревожилась, что брат как-то странно заболел, а к врачу не идет: лежит лицом к стене, не ест ничего. Переутомился? Или что-то серьезное? Но он никого к себе не подпускает и ни с кем не говорит.
Светка тоже лежала, тоже не ела, почти не спала.
В конце лета он улетел в свою аспирантуру. Они так и не увиделись.
Юность – странное время. Почти всегда человек в этот период своей жизни предает сам себя. Просто так, словно пробуя надежность почвы под ногами. Срывается, выкарабкивается, живет дальше, стараясь забыть об ушибах. Непонятно, зачем это устроено именно так, да, видно ничего не поделаешь.
Все! Надо было жить дальше и не сметь думать о том, чего не вернешь.
Так Светка и старалась. Изо всех сил. И постепенно, месяц за месяцем, у нее получилось не вспоминать.
Зимой Сережа не прилетел. И вообще больше не прилетал – дела. Родители и Инка летали к нему.
– Суровый стал, – жаловалась подруга, – Перековался в своем капиталистическом раю.
Но Светка не могла себе позволить продолжать разговоры на эту тему.
Любовь была погребена навсегда.
Когда она оканчивала институт, родители получили европейское гражданство, очень быстро, видно, отцовские заслуги на астрономическом поприще были велики.
Внезапно умер дедушка, и семья опять собралась вместе на короткое время.
