двести, с плакатами, с транспарантами – «Вбийцы!» «Ироды!» «Прочь!» – перекрыли набережную, проходимость которой для машин имела для центра Варшавы стратегическое значение... и, похоже, не они одни. Небольшой отряд полиции пытался как-то сдерживать митингующих, но по глазам коллег пан Гмежек видел, что большинство полицейских ничего не будет делать, превратись рокош в погром или в бунт, а некоторые – не прочь и сами присоединиться к митингующим. Несколько метров и жидкая цепочка полицейских отделяли их от не менее жидкой, но вооруженной, в касках и щитах – видимо, в здании штаба округа специально для таких случаев хранили – цепочки казаков из охранной роты. В отличие от полициянтов, которые (за исключением жандармерии и некоторых частей дорожной стражи) не имели права носить автоматическое оружие, обходясь крупнокалиберными полуавтоматическими дробовиками, – у каждого из казаков на боку висел короткий, курносый «АКС-76У».
Пан Гмежек, привычно прикрывшись руками, врубился в толпу, следом, сдвинув ряды, шли еще четверо полицейских, их пинали, толкали, толпа улюлюкала, но ничего серьезного не предпринимали, нападение на полицейского – это повод применить оружие. Пан Гмежек не раз видел подобные рокоши, в отличие от больших мятежей они случались часто, и по поводам, которые в Центральной России не сочли бы даже заслуживающими внимания. Там даже из-за футбола не принято было бесчинствовать на улицах, все знали, что полиции на футбол наплевать, и дубинкой по хребту с пятнадцатью сутками арестного дома (и тяжелой работой) не обделят никого, а тут... последний раз такое случилось из-за какой-то передачи, когда толпа моментально собравшихся молодчиков, в основном студентов университета, пошла на штурм радиотелецентра Варшавы, а когда охрана угостила их дубинками и резиновой картечью – начался рокош. Здесь, в принципе, было то же самое, но что-то подсказывало пану Гмежеку, что в этот раз добром не кончится.
Протолкавшись через толпу – пиджак можно было выбрасывать, – пан Гмежек предъявил полицейскому, командующему кордоном, свое служебное удостоверение, они прошли за первую линию оцепления. Впереди была вторая – даже толпа замерла, видя, как полицейские идут через ничейную, заплеванную и загаженную землю, а навстречу им выходит молодой бородатый казак, на ходу перекидывая поудобнее щит.
– Чего надо, паны? Нельзя сюда!
Казак выглядел решительно, и то, что перед ним полицейские – его ничуть не смущало. Сегодня полицейские, а завтра... Каждый поляк – прежде всего поляк, это опыт, полученный кровью. Кому рокоши эти надоели – давно отсюда уехали, на тот же Восток, благо Россия большая и устроиться можно везде.
– Сыскная полиция Варшавы, отдел убийств. Старший инспектор Гмежек ... – Карман был порван, но удостоверение старший инспектор, как все полицейские, давно носил на тонкой стальной цепочке, поскольку за утерю удостоверения полагался строгий выговор с занесением. – Мы должны пройти в здание штаба.
– Документы есть какие?
Ордера на арест у старшего инспектора не было, он имел право произвести
