Без приключений. У него всё было слава богу.
Насчет звонка подруги Жан-Поля и рандеву с ней Арно вдруг разразился хохотом. Жан-Поль слыл ловеласом. Так что нет причин осторожничать на его счет. Ловелас поймет другого ловеласа. Почему-то причисляя и меня к этой категории, Арно советовал идти на рандеву не раздумывая. Таким девушкам не отказывают. Да и вообще, что это я, вообще потерял вкус к жизни? Не до такой же степени?
Еще с минуту мы обсуждали Кабул, творящуюся там неразбериху. Не трудно ли ему там в свете всех новостей? Нет, не трудно. В Ипёкшино у меня от новостей разрывался и телевизор и радиоприемник. Ведь пару дней назад было объявлено, что Обама отправил к праотцам самого Усаму.
С непонятным недовольством де Лёз объяснил мне что к чему: какая, мол, разница? В Кабуле и не к такому привыкли. Он свернул разговор, напомнив мне, что мобильная связь с Афганистаном – сущее разорение. Мы распрощались…
Приехав на рандеву, я оказался в непривычной компании. Я давно не попадал в такое общество. Молодые, какие-то ничейные женщины. Такое впечатление производили обе подруги.
Нана виновато улыбалась. Совсем не та, что в ресторане, девушку словно подменили. Подруга – звали ее Элен – тактично взирала меня добрыми серыми глазами, и я улавливал в них какое-то удивление. Вполне привлекательной внешности, невысокая, щуплая, светловолосая, со следами переутомления на лице. Она вряд ли пришла ради знакомства, скорее всё же по делу.
Девушкам принесли фруктовый чай с имбирем, мне – кофе. В кафе на Гоголевском бульваре мы прохлаждались уже с четверть часа, но меня так ни о чем и не просили, не расспрашивали. Тянуть девушек за язык мне не хотелось. Казалось очевидным, что последует какая-то просьба, как всегда бытовая, обременительная, – передача вещей, денег, срочных бумаг.
Без своего банкира Нана выглядела попроще, более приветливой. Она ловила мой взгляд. Я чувствовал, что ей хочется чем-то мне угодить.
– А как же фамилия? Знакомого, что учился со мной.., – спросил я у Элен.
– На «бог» заканчивается… У предков фамилия была на «борг», переделали на русский лад, – ответила она не прямо. – Святобог.
– Да, кто-то ходил с такой, – припоминалось мне. – Мужчина?
– Нет… Тетя моя. Неродная, – ответила Элен. – Вас там помнят.
– Да, фамилия у вашей тети потрясающая. Мне бы такую, – пошутил я.
Элен наградила меня покорной улыбкой и добавила:
– У нас в семье много… много иностранной крови.
– Россия, чего вы хотите… Элен – это тоже не совсем по-русски. Зато литературно. – Я тактично развел руками.
– Толстого имеете в виду?
В аллюзию закралось что-то невнятное.
– И его тоже. Каждый вкладывает свое. Жена Пьера Безухова была неписаной красавицей, чем уж там, – напомнил я.
Элен легка потупилась. В этот миг я осознал, что человек она, наверное, не лишенный тонкости. Ее нерешительная речь, аккуратность
