верно подметил наниматель, чужинцам здесь не выжить даже с их чудесными металлическими нетварями. Потому и спешат навязать степнякам дружбу, заставив играть по своим правилам. Оттого и нужно разрушить их план в зародыше, чтобы не укрепились они здесь, на Аргуэрлайле.
Мудр, мудр его союзник. А вдвойне мудр, что сам не пытается убрать врага, предпочитая действовать его, Гохосс-Са, руками… Потому что если дело всплывет наружу, то не оправдается хан, потому что хан, слушающийся чужого приказа, еще хуже, чем хан, травящий на пиру хозяина празднества!
Из-под копыт скакуна порскнул заяц.
Ага, можно развлечься. Все-таки на охоту выехал.
Ну-ка, держись, ушастый!
Достал из седельной сумки пару легких дротиков. Примерился. Отвел руку, чтобы нанести верный удар.
И тут, дико заржав, конь встал на дыбы.
От неожиданности хан не удержался в седле. Однако натренированное тело степняка вовремя среагировало, и Гохосс-Са не сверзился кулем наземь, а сумел спланировать на корточки и сразу же встать на ноги.
Погрозив кулаком скакуну, хотел схватить его за узду и вновь запрыгнуть на спину, но не тут-то было.
Животное с каким-то жалобным всхлипом понеслось прочь от хозяина и вскоре скрылось с глаз.
Пожал плечами. Ничего, нукеры нагонят беглеца. Но что это приключилось с гнедым? Никак испугало что-то.
Огляделся по сторонам и вдруг, парализованный ужасом, застыл на месте. Почувствовал, как от страха зашевелилась на бритой голове прядь волос – примета знатного воина-степняка.
Прямо на него двигалась нетварь.
С виду она напоминала помесь ящерицы и скорпиона. Только вот лап было поменьше, чем у первой и второго. Всего две, похожие на петушиные – о трех когтистых пальцах и с когтем-шпорой. От скорпиона был длинный членистый хвост, заканчивающийся острым жалом, с которого капала слизистая жидкость. Наверное, яд.
Но самым страшным в монстре была его пасть. Огромная, треугольная. Причем в каждом углу помещалось гигантское жвало, искривленное будто сабля. От всех трех жвал в глубь пасти уходило по два ряда черных клыков.
Налитые кровью глазки с ненавистью смотрели на хана.
– Аш-ш-ш, – издала мерзкий звук гадина и засеменила к намеченной жертве.
Кочевник понимал, что нужно убираться прочь с гиблого места, однако не мог пошевелиться. Ноги отяжелели, словно на них колодки привесили.
– Повелитель, мы здесь! – послышался из-за спины крик одного из его нукеров.
И вот уже трое всадников встали между Гохосс-Са и нетварью, наставив на зверюгу пики.
– Аш-ш-ш-ш!!! – еще громче зашипела тварь и плюнула в одну из лошадей зеленой вонючей жижей.
Едва эта дрянь попала на круп благородного животного, то словно взбесилось и, подмяв под себя всадника, упало наземь, принявшись перекатываться на спине с боку на
