виски. Физиономия человека on the rocks[13].
– Что же, жду ваших вопросов.
Судьи, полицейский и секретарша устроились по другую сторону массивного письменного стола.
Тэн, закинув ногу на ногу, ответил ему в тон:
– Расскажите нам о жертве.
Павуа рассыпался в дежурных фразах. «Образцовая сотрудница. Прелестная женщина. Никто не мог желать ей зла». И т. д. Невозможно угадать, верил ли он сам хоть единому слову из этих стандартных славословий. Жанна особенно не прислушивалась. Она старалась совладать со своими чувствами, все еще ослепленная ярким светом лаборатории.
После темной парковки они миновали залы ослепительной белизны. Стерильные помещения. Герметичные отсеки. Офисы, разделенные стеклянными перегородками. По дороге им встретились десятки людей в белых халатах. Настоящий промышленный улей. «Двадцать тысяч амниоцентезов в год», – пояснила сопровождавшая их заместительница директора.
Но больше всего Жанну потрясла специализация лаборатории. В пробирках, центрифугах, стерильных вытяжных шкафах – повсюду околоплодная жидкость. Воды плодородия. Рождения. Невинности… После увиденного ими в подземелье они словно угодили из ада прямо в рай. Перешли от смерти к жизни.
– Двое судей на одном деле, – заметил Павуа, – такое не часто увидишь. Нововведение Саркози?
– Жанна Крулевска здесь в качестве консультанта, – не растерялся Тэн.
– В какой области?
Жанна вмешалась, пропустив вопрос мимо ушей:
– А кем, собственно, работала Нелли Баржак? Лаборанткой?
Павуа приподнял брови. У него был двойной подбородок, настоящий пеликаний зоб, придававший ему еще более невозмутимый вид.
– Отнюдь. Она была блестящим цитогенетиком. Необычайно одаренным.
– Она определяла кариотипы?
– Не только. По вечерам трудилась над программой, связанной с молекулярной генетикой.
– А в чем тут разница?
– Цитогенетики занимаются клетками. Молекулярные генетики работают на более микроскопическом уровне. На уровне ДНК.
Заметив недоумение собеседников, директор вздохнул и снизошел до объяснений:
– В каждой клетке есть хромосомы. Эти хромосомы представляют собой нити, нечто вроде спиралевидных пружин, в свою очередь состоящих из генов. Как раз их и изучает молекулярная генетика. Это неизмеримо более глубокое погружение в микромир.
– У вас есть оборудование для подобных исследований?
– Да, на третьем этаже. Но это не наша специальность. Наш насущный хлеб – кариотипы. Ищем отклонения в хромосомных парах.
– Вы упомянули какую-то программу, – продолжала Жанна. – А над чем именно работала Нелли? Я имею в виду, по вечерам?
– Она заканчивала докторскую диссертацию о генетическом наследии народов Латинской Америки. Отовсюду получала образцы крови. Классифицировала их. Сравнивала. Вообще-то
На мели, в беде
