действительно был там. Он укрылся за пнем и, чтобы быть уверенным, что его не видно, соорудил перед собой небольшой парапет из травы и веток. Он занял позицию на пригорке, господствовавшем над крутым поворотом дороги. Дорога поднималась здесь в гору, и лошадям приходилось сбавлять бег. Стрелять отсюда было удобно.
Мальчик посмотрел на уходящую в бесконечную даль долину. Дорога разрезала ее пополам. Вдали он увидел быстро приближающееся облако пыли.
Приближающееся облако пыли двигалось по дороге и было пылью, поднятой Большим Конвоем.
Планетта преспокойно прилаживал винтовку, когда услышал, что подле него кто-то возится. Он обернулся и увидел мальчика, укрывшегося с ружьем за соседним деревом.
– Атаман, – сказал мальчик, едва переводя дух, – Планетта, уходи. Ты что, с ума сошел?
– Тихо, – ответил, улыбаясь, Планетта, – пока еще я в своем уме. Немедленно убирайся отсюда.
– Говорю тебе, ты сошел с ума. Планетта, ты ждешь товарищей, но они не придут, они мне сами сказали, у них и в мыслях такого никогда не было.
– Придут, черт возьми, придут. Надо только малость подождать. Такую они завели привычку – вечно опаздывают.
– Планетта, – умолял мальчик, – прошу тебя, уходи. Вчера вечером я пошутил, я не собираюсь тебя бросать.
– Знаю, я это понял, – добродушно усмехнулся Планетта. – А теперь всё, говорят тебе: вали отсюда, да поживей, тебе тут не место.
– Планетта! – не унимался мальчик. – Неужели ты не видишь, что это безумие… Подумай, сколько их. Разве ты справишься с ними один?
– Черт бы тебя побрал, проваливай! – приходя в ярость, прикрикнул на него Планетта. – Или ты не понимаешь, что так ты меня только погубишь?
В эту минуту вдали, на главной дороге, показались конные егеря Большого Конвоя, карета, знамя.
– В последний раз говорю тебе: пошел вон, – сердито повторил Планетта. И мальчик наконец отстал, пополз в кусты и исчез из виду.
Планетта услышал звон подков; он взглянул на густые, готовые пролиться дождем свинцовые тучи и увидел парящих в небе воронов. Теперь Большой Конвой, начав подъем, пошел медленнее.
Планетта положил палец на спусковой крючок и вдруг заметил, что мальчик приполз обратно и снова спрятался за тем же деревом.
– Ты видишь, – прошептал Пьетро, – ты видишь, они не пришли.
– Вот ведь каналья, – проворчал Планетта, чуть улыбнувшись и не поворачивая головы. – Каналья, а теперь замри и не шевелись, уходить уже слишком поздно. Погляди-ка, что сейчас начнется.
Большой Конвой приблизился на триста, на двести метров. Уже стал виден выпуклый герб на дверцах драгоценной кареты; уже стали различимы голоса переговаривающихся друг с другом егерей.
Мальчик вдруг испугался. Он понял, что ввязался в пропащее дело, из которого ему не выбраться.
– Ты видишь, они не пришли, – прохрипел он
