ничего не хочу… – покачал он головой, – ничего из того хлама, который так любит моя семья.
– Да-да, конечно. Но ты можешь встать? Собака, подними его, пожалуйста.
Сильные руки подхватили Сильюна под мышки и поставили на ноги. Убрали упавшие на лицо волосы. Сильюн недоуменно огляделся. Темно. Должно быть, наступила ночь.
Но как-то слишком темно. Где золотистое свечение? И кружение ярких точек в воздухе? Почему Люк говорил о еде? Он может питаться воздухом, сдобренным Даром.
Люк помахал рукой у него перед лицом. Сильюн замахнулся, чтобы ударить его по руке. Но Люк – сильный для обычного простолюдина – поймал его ладонь и сжал пальцы:
– Ты замерз, весь дрожишь. И голоден. Ты действительно не в лучшей форме. Моя сестра сказала бы, что у тебя недостаток глюкозы в крови. Я понятия не имею, что все это значит, но думаю, сэндвич с поджаренным беконом был бы сейчас как нельзя кстати. Не помешало бы и на диване полежать после таких трудов.
Сильюну никакой сэндвич с беконом не был нужен. Ничего не было нужно. Даже корона.
– И хижина сойдет.
– Что?
– Не нужен дом, поместье. Довольно быть лордом хижины в открытом поле с наследственным местом в Доме Света.
– И только-то? Не хочу огорчать, но у тебя довольно большая хижина.
Сильюн встряхнул головой. Он несет чушь. Он необычайно устал. Как такое возможно: потерять столько сил и не умереть от истощения? Двоюродный брат Рагнар однажды так долго и неистово гнал коня, что тот упал под ним замертво. Но кузен Рагнар был полным дерьмом. И хорошо, что Собака его убил. Тем более так эффектно.
Соберись, Сил! Тебе нужно что-то сделать.
Ах да. Завершить реставрацию границы поместья.
Сильюн посмотрел мимо Люка туда, где смутно вырисовывался силуэт домика у ворот. Разумеется, ни одного раба поблизости не было. Такое короткое расстояние. Надо доделать.
– Имеет смысл завершить начатое, – сказал он Люку.
– Ты прав. Пошли.
И бок о бок с Люком Сильюн сделал финальный рывок для восстановления изношенной границы поместья. Захватить. Вытянуть. Нить. Переплести. Повторить. Изношенное и потускневшее он превращал в крепкое и сияющее.
Вытянуть. Нить. Переплести.
И через какое-то время они уже стояли перед воротами. Адреналин кипел в крови Сильюна.
Он сделал! Оказалось, это намного утомительнее, чем восстановить крыло Кайнестона или Орпен Моут.
И голова кружилась сильнее, чем после того, как он поглотил Дар тети Эвтерпы.
Сильюн моргнул, открывая глаза в пространство из ослепительно-яркого света и черноты, и увидел, что в правой руке он держит конец толстого каната света Дара. Конец каната шипел и плевался энергией, как будто Сильюн держал зажженный фейерверк. И Сильюн понял: это конец, с которого он начал.
Когда он сплел вместе два конца, они вспыхнули, как пламя, но это не ослепило его, потому что он сам был светом
