шансы.
Конечно, эти рассуждения строились на зыбком основании, но Адам все же позволил себе пофантазировать, пока не пришло время уходить.
Фосколо, которому синьора поручила подготовить для Адама велосипед, настоял на том, чтобы произвести передачу транспортного средства лично. У него была большая квадратная голова, посаженная на маленькое квадратное тело, и короткие, жесткие, как проволока, седые волосы. Сам велосипед не представлял собой ничего особенного – старый, черный, с плетеной корзинкой на раме, – поэтому Адам пожал Фосколо руку и сказал «спасибо». Но для Фосколо этого оказалось мало. Он хотел подтверждения, что машина на ходу и все работает как должно. На глазах у единственного зрителя Адам послушно сделал два круга по двору и заявил, что тормоза превосходны. Фосколо скептически хмыкнул и поднял седло на пару дюймов.
Возвращаясь в Сан-Кассиано, Адам отклонился от главной дороги. Пыльный проселок привел его к оливковой роще. Как оказалось, попытка того стоила. Оттуда открывался впечатляющий вид на виллу Доччи. Молчаливые, с закрытыми окнами, комнаты наверху выглядели издалека еще более зловеще.
Мысли повернули к рассказу синьоры Доччи о смерти ее старшего сына от рук немцев. Вспомнился ему и любопытный комментарий на эту тему Фаусто. Как это он сказал? Cosi dicono?
Такая вот история.
Глава 8
То ли он так увлекся, что не услышал ее шагов, то ли она нарочно подкралась незаметно. Возможно, и одно, и другое.
Адам стоял у спуска в долину, над амфитеатром, и смотрел на триумфальную арку. Теплые лучи заходящего солнца просачивались между деревьями, накладывая на сад янтарные тона. Даже темная чаща каменных дубов за аркой казалась не такой мрачной и пугающей.
Родник обнаружился именно здесь – в искусственном гроте имелся каменный желоб. При нормальных обстоятельствах вода, заполнив желоб, стала бы стекать в канал, который шел от арки к верху амфитеатра, где разделялся надвое.
– Привет.
Она стояла слева от него, под низкими ветвями дерева. Длинные черные волосы убраны назад и завязаны в хвостик, легкое, без рукавов, платье перехвачено пояском.
– С тех пор как я вас заметила, вы даже не шевельнулись, – сказала она по-английски и направилась к нему.
Сначала Адам подумал, что это какая-то игра света, но, когда она подошла ближе, понял: ее высокий, гладкий лоб портили шрамы. Один, короткий, находился под самой линией волос, в середине лба; другой, отходя от первого, шел диагональю к левой брови.
– Я уж подумала, что в саду появилась новая статуя. – Она говорила на английском хорошо, но с заметным акцентом.
Адам улыбнулся в ответ на шутку:
– Извините, задумался.
Он посмотрел в глубокие, темные глаза, сознательно стараясь не соскользнуть взглядом выше. Впрочем, если бы это и случилось, она, похоже, огорчаться бы не стала. Хотела бы скрыть шрамы, носила бы волосы по другому, а не убирала
