кишлака, в дыхание его и выверенными движениями лезли глубже, чтобы, закончив «чистку», вырваться из молчаливого, затаившего на советских зуб чужого саманного царства.
Местами шли скоро, но осторожно, опасаясь мин и растяжек. Щупали глазами землю. Лабиринты дувалов уводили в самое чрево кишлака.
Частично поселение развалилось от артобстрелов: рухнули некоторые крыши, попадали серые глинобитные стены, на месте окон зияли черными пятнами дыры. Кое-где, на внешне уцелевших домах, висели маленькие китайские замочки – верный признак, что хозяева ушли, сбежали, предвидя недоброе, но надеялись когда-нибудь вернуться.
– Проверить!
Вышибли дверь.
– Сычев, за мной! – командовал Шарагин. – Титов, Мышковский! Проверить напротив, во дворе.
– Все чисто!
– Спеклись духи!..
Капитан Моргульцев снял панаму, вытер рукавом пот со лба, развернул на броне карту:
– «Чесать зеленку» – все равно что редкой, бляха-муха, расческой выгонять из головы вшей… Ладно… С этих направлений будут действовать афганские части. Нам приказано двигаться вот здесь, – он ткнул пальцем в закрашенное зеленым цветом пятно с прожилками дорог.
– Ну их в жопу, «зеленых»! – Чистяков харкнул и сплюнул сквозь зубы, раздавил плевок ботинком. – Что мы, без афганцев не можем? Всех духов распугают!
…хочет в последний раз кровью напиться, а духов нет, некого убивать… – мелькнула догадка у Шарагина.
– Товарищ старший лейтенант! – взвизгнул замполит. – Хватит вые… – он оборвал себя на полуслове, – хватит настроение показывать! Это наши боевые союзники!
Чистяков прикусил губу, исподлобья глянул на Немилова, выпалил:
– Тебе что, больше всех надо?!
– Отставить, бляха-муха! – вмешался Моргульцев. Он поставил каждому взводному задачу: – По машинам!
– Я это так не оставлю! – возмущался замполит. – Я не посмотрю, что ему заменяться! Это что же за пример для остальных?!
– Не трогай его, – по-дружески посоветовал Моргульцев.
Бээмпэшка Шарагина перепрыгнула через арык, краем брони резанула дувал, заспешила прочь от кишлака.
Они полезли дальше в долину и в «зеленку», вдыхая нездоровую жирную пыль брошенных духами кишлаков, распахивая гусеницами бронемашин бывшие духовские владения, вытесняя и преследуя духов. Продвижением своим они отбрасывали банды от насиженных мест, выдавливали из долины, гнали на подобных себе же охотников, хотя и знали, что, как только закончится операция и они уйдут, те духи, что вырвались из кольца, и с ними новые вернутся и обживут все заново, и никогда не будет в этих краях главенствовать революционная власть.
Неподвластные, непокорные, замеченные в измене и неверности иногда просто по ошибке, свойственной военному времени, кишлаки методично обрабатывались советской авиацией и артиллерией. Орудийные
