на банке, большими пальцами подковырнул ее, повыдергивал вилкой огурцы, словно рыбу в пруду трезубцем прокалывал, навалил огурцы в тарелку, а банку с рассолом поставил подле себя и никому не давал.
Замкомандира роты по политической части старший лейтенант Немилов никогда не допивал до конца, оставлял на донышке. Немилова офицеры и солдаты роты не любили, не вписался замполит в коллектив. С первого дня он никому не понравился из-за маленьких, хитрых, вдавленных глубоко внутрь черепа затаившихся глаз. По всему видно было, что приехал он в Афган из соображений корыстных и честолюбивых и что в душе наплевать ему на сослуживцев, что презирает он всех. К тому же, будь он совершенным трезвенником, как порой следовало из пламенных выступлений на собраниях, товарищи отнеслись бы к нему с известной долей недоверия, но тем не менее, возможно, простили б, сочтя за блажь, а поскольку Немилов всего лишь рьяно играл в принципиального коммуниста, следовавшего указаниям партии и нового генсека, товарища Михаила Сергеевича Горбачева, провозгласившего решительную борьбу с пьянством и алкоголизмом и повелевшего даже свадьбы проводить без шампанского, друзья-товарищи презрительно воротили от замполита нос.
И все же, несмотря на надменность, высокомерие и показушные цитаты, не брезговал старший лейтенант Немилов выпивать по поводу и без, потому что выпить в Афгане всякому хотелось, но собственные деньги тратили на водку не все. При этом он чаще всего в компании молчал, что только лишние подозрения вызывало.
В целом отношение к политработникам было всегда неоднозначное, часто неуважительное, как к пятому колесу в телеге. Не любили их и отодвинуть от себя старались подальше, отгородиться. Хотя были и такие комиссары, что жили с командирами душа в душу, и дело делали исправно, и геройствовали на славу родине. Шарагин, безусловно, слышал о подобных людях, но сам лично за время службы таких не встречал.
Николай Епимахов после каждого тоста долго готовился и, выдохнув воздух, вливал в себя дозу с трудом, и по всему видно было, что он непривычен к выпиванию в больших количествах, но старается угнаться за остальными. Новичок быстро захмелел.
Моргульцев – у которого нижняя челюсть чуть выдавалась вперед, отчего и дразнили близкие товарищи его, что вода, мол, во время дождя в рот попадает, – закусывал огурцами, хрустел и получал от этого неописуемое удовольствие. У него был смешной лоб бугром, под которым заключено было много «крылатых фраз» и «подколов».
– Голова дана офицеру не для того, чтобы кашу есть, а для того, чтобы фуражку носить, – любил повторять ротный.
Служил он в Афгане второй срок. О первых месяцах после ввода войск в декабре 1979 года он никогда никому не рассказывал.
На капитана Осипова изначально не рассчитывали в этой компании, но легендарную «полковую разведку» приняли с радостью вопреки известной поговорке, что непрошеный гость хуже татарина.
– Непрошеный гость лучше татарина, – поправился Чистяков, когда увидел разведчика.
Осипов глотал водку, все равно
