толком не знаете, кто такой Гэндальф, вам ведомы лишь его шутки да веселые затеи. Правда, на этот раз задача у него еще опаснее, чем обычно.
– Ох, простите, – вдруг зевнул Пин, – но устал я до смерти. Тревоги и заботы – это пусть уж завтра, а нынче я лягу, а то как бы сидя не уснуть. Где же несчастный лопух Мерри? Если придется напоследок разыскивать его в потемках – я ему потом голову оторву.
При этих его словах грохнула входная дверь, по коридору прокатился быстрый стук шагов, и в комнату ворвался Мерри, а за ним – растерянный Ноб. Мерри с трудом перевел дыхание и выпалил:
– Я видел их, Фродо! Видел! Они здесь – Черные Всадники!
– Черные Всадники! – Фродо вскочил. – Где?
– Да здесь же, здесь, в самой деревне. Я часок посидел у огня – вы не приходили – и пошел гулять. Стоял у фонаря, глядел на звезды. И вдруг меня дрожью проняло: подкралась какая-то мерзкая жуть, черное пятно продырявило темноту в стороне от фонарей. Появилось – и скользнуло куда-то в густую темень. Лошади не было.
– Куда скользнуло? – настороженно и резко спросил Бродяжник.
Мерри вздрогнул, приметив чужака.
– Говори! – сказал Фродо. – Это друг Гэндальфа. Потом объясню.
– Вроде бы к Тракту, – продолжал Мерри. – Я как раз и решил проследить, только не знал, за кем или за чем, свернул в проулок и дошел до последнего придорожного дома.
– Да ты храбрец, – заметил Бродяжник, не без удивления поглядев на Мерри. – Однако это было очень безрассудно.
– Ни особой храбрости, ни безрассудства от меня не потребовалось, – возразил Мерри. – Я шел будто не по своей воле: тянуло, и все тут. Куда – не знаю; но вдруг я как бы опомнился – и услышал почти рядом два голоса. Один шепелявил с каким-то присвистом, а в ответ ему раздавалось невнятное бормотанье. Я ничего не разобрал: ближе подойти не смел, а убежать – ноги не слушались. Стою, дрожу, насилу-то повернулся к ним спиной и хотел было припуститься опрометью, как вдруг сзади надвинулась жуть, и я… упал, наверно.
– Я его нашел, сударь, – пояснил Ноб. – Господин Наркисс выслал меня поискать с фонарем – ну, я сначала к Западным Воротам, потом к Южным; смотрю – возле самого дома Бита Осинника, у забора, что-то неладно: вроде двое склонились над третьим, хотят его уволочь. Я: «Караул!» – и туда, подбегаю – никого, только вот господин Брендизайк лежит, будто уснул прямо на дороге. Я уж его тряс-тряс, насилу-то он оклемался и бормочет дурным шепотом: «Я, – говорит, – ровно утонул и на дне лежу», а сам не двигается. Я туда-сюда; что делать? А он вдруг как вскочит – и стрелой в «Пони», знай поспевай за ним.
– Наверно, все так и было, – сказал Мерри, – я, правда, не помню, что я там нес, хотя сон был страшнее смерти; впрочем, сна тоже не помню, и на том спасибо. Точно меня куда-то затянули.
– Едва не затянули, – уточнил Бродяжник. – В замогильный мрак. Должно быть, Всадники оставили где-то своих коней и пробрались в Пригорье Южными Воротами. От Осинника они знают
