и схватился рукой за поясницу.
– Что с вами, уважаемый? – удивленно посмотрел на него Ректор.
– Прострел, – процедил сквозь зубы Гиньоль. – Пять лет назад застудил спину. И с тех пор мучаюсь. Может вдруг прихватить в самый неподходящий момент… Как правило, ненадолго. Но все же… Ох!
Гиньоль попытался сделать шаг и болезненно сморщился.
– Ну же, друг мой! – подбодрил его Ректор. – Мы уже почти пришли!
– Правда?
– Конечно! Нам осталось лишь спуститься по лестнице и пересечь центральный холл.
– Я попытаюсь.
Гиньоль сделал шаг. Затем еще один.
– Что стоишь? – прикрикнул на студента-подхалима ректор. – Не видишь, что ли, человеку плохо! Помоги!
– Э, нет, благодарю! – уклонился от протянутых к нему рук Гиньоль. – Мне уже лучше!
– Уверены?
– Абсолютно! – Гиньоль подпрыгнул на месте. – С этим прострелом всегда так – может отпустить через минуту, а может на неделю уложить в постель.
– Идемте, – махнул рукой Ректор.
Стена, вдоль которой тянулась лестница на первый этаж, была украшена богатой коллекцией холодного оружия. От самых древних и надежных систем для убийства до почти безобидных новомодных игрушек. Гиньоль, кое-что понимавший в оружии, мог почти с уверенностью сказать, что большинство из этих настенных украшений были настоящими. И стоили немалых денег.
– Это коллекция генерала Мюзиля, – верно истолковал заинтересованный взгляд гостя Ректор.
– Того самого Мюзиля? – уточнил на всякий случай Гиньоль.
Хотя какие могли быть сомнения? Генерал Берт Мюзиль, победитель гигантских червей, был один! И другого просто не могло быть!
– Тот самый, – кивнул Ректор. Держась за перила, он осторожно переступал со ступени на ступень. Прежде чем поставить ногу на очередную ступень, Ректор как следует ощупывал ее мыском. Гиньоль обратил внимание, что на ногах у Бей-Брынчалова короткие сапожки из мягкой кожи. – Генерал подарил Академии свою коллекцию холодного оружия после того, как ушел в отставку с должности Первого Смотрителя гигантских червей.
– Я не знал, что Берт Мюзиль тоже заканчивал Центральную Академию.
– Нет, Мюзиль не получал образование в этих стенах. Но он был и остается горячим сторонником просвещения. Ежегодно, в годовщину основания Академии, он приходит к нам, чтобы выступить перед первокурсниками. У него очень прочувственные и вдохновляющие речи.
– Сколько же ему сейчас лет?
– Точно не скажу. За сто – это наверняка. Но он все еще выглядит бравым воякой!..
Ректор тряхнул сжатой в кулак рукой и при этом чуть не упал с лестницы.
Дабы не случилось непоправимого, Гиньоль решил более не отвлекать
