есть деньги, немного, но есть – и на карточке, и тысяч семь бумажками завалялись по карманам и в кошельке. На бензин и еду хватит. Он может сесть и… поехать. Куда? Страна большая. Разберемся на ходу. Мысль, что машину могут отобрать за долги, опять мелькнула – может быть, прямо на дороге и отберут… Но Степа побыстрее отогнал эту мысль. Если решили отобрать, то уже бы это сделали – машина стоит во дворе, всё очень просто – подъехал и увез.
Степа оглядел собранные вещи, получается, у него толком и нет ничего – два объемных чемодана, несколько сумок, телевизор и еще отдельно мешок с ботинками, Вера любила ходить с ним в магазины и заставлять покупать всё новые и новые ботинки. Он закрыл дверь, отчетливо понимая, что дом, который он толком не успел полюбить, покидает сейчас, скорее всего, навсегда. Кое-как приладил сорванную бумажку на место – а кто знает, кто ее сорвал, может быть, соседи? Тем более, что ему сутки на сборы дали… «Странно, – мелькнула у него трезвая мысль, – а что же они не звонили, не предупреждали?» Но он мог и не услышать. Несколько дней совсем как-то выпали из жизни, когда самое дурное настроение у него было, когда казалось, что подошел к той самой черте, за которой – пустота, ничто…
Он зашел в лифт и помедлил, прежде чем нажать на кнопку с цифрой «1». А как же пацан? Степа представил, что тот сидит сейчас один, в пустой квартире, играет в телефон, что-то грызет… Невозможно ведь так его оставить. Сам он ничего не соображает, но Степа-то взрослый, хотя бы по документам. Даже если не все поступки взрослые. Вот Веру сейчас зачем пустил? Что он – зверек какой-то, со смазливой мордашкой, что она вот так влетела, покрутилась с ним и упорхнула, всем довольная? И тем, что есть он, Степа, и тем, что она пристроена и в полном шоколаде… Как это всё неправильно… Степа помотал головой. Двери лифта открылись на первом этаже, Степа выгрузил свои вещи и снова поехал наверх.
Мальчик дверь открыл не сразу, Степа уже подумал, что тот убежал к деду, на всякий случай жал на звонок, не отпуская его.
– Пошли, – сразу сказал Степа, как только дверь приоткрылась.
– Куда? – Гоша стоял в дверях с телефоном, весь измазанный шоколадом.
– Одевайся. К деду.
– Нет.
– Гоша… Мне надо уехать.
– И чо? – воинственно спросил его мальчик и попытался закрыть дверь.
– Ничего. Одевайся, я сказал. Я не могу тебя здесь одного оставить. Я… уезжаю, а у тебя больше никого знакомых нет, правильно?
Гоша закивал, потом замотал головой:
– К деду не пойду!
– Почему?
– Он псих.
– Ну… хорошо… – Степа постарался не раздражаться. Что тягаться на равных с маленьким мальчиком, стоявшим сейчас перед ним, как взъерошенный котенок, только-только научившийся выпускать крохотные коготки? – Ладно. А почему он псих?
– Псих. Я от него убегу. Мама меня отводит, я убегаю.
– А кстати, еще к кому-то мама тебя отводила?
Гоша пожал плечами,
