мифического оздоравливающего эффекта своим согражданам систематически истреблять разного зверя российского, практически истребив своего, они проблем никаких не имели. Разговоры об этом между членами Совета велись периодически, и каждый раз люди решали для себя какой-либо вопрос. Наконец, выработав предварительную стратегию становления и упрочнения положения сибирской державы на Амуре и более южных землях, покуда практически незаселенных, Соколов решил на месте лично поговорить с Игорем Матусевичем. Необходимо было обсудить с ним последний и важнейший вопрос стратегического плана, а именно – взаимоотношения с маньчжурами в свете их экспансии в Китае и последующего резкого усиления Цин.
Станислав помнил о последней беседе с отцом на эту тему, которая состоялась после отбытия из Нерчинска. Тогда, увидев работников-китайцев, он разговорился с отцом, держа в уме слышанное им на советах.
– Нужно, чтобы эти земли стали по-настоящему родными для русских, а для этого мы должны быть привязаны к этой земле, – объяснял тогда отец сыну. – Кровно! Могилами предков, теплом очагов...
– Но ведь ты сам родился на Волыни, а это многие тысячи километров отсюда! – возразил тогда Ярик. – Я помню карту.
– Сын, – негромко отозвался Вячеслав, – я верю в Провидение. Мы должны быть здесь, уходить нельзя. Помнишь, я говорил тебе фразу одного великого человека?
– «Богатство России будет прирастать Сибирью!» – повторил ее Станислав, согласно кивнув.
– Правильно, – улыбнулся Вячеслав. – Только нам нужно будет сделать так, чтобы Сибирь стала Россией, ее составной частью, а не просто источником богатства, которое можно в итоге и потерять, обращаясь с ней не умеючи.
Вдруг Стас понял, что кто-то трясет его за плечо. Моргнув, он обернулся в задумчивости – на него удивленными глазами смотрел Мирослав.
– Славка, ты чего задумался? Пошли! – Он кивнул на все того же мичмана. – Товарищ офицер разрешил осмотреть нам корвет поближе.
– Классно! – воскликнул Соколов и направился вслед за другом к поблескивающему медью корпусу «Воеводы», который все больше увеличивался в горящих глазах мальчишки.
Сунгари при слиянии с Муданъ-Ула, передовой наблюдательный пост сунгарийского гарнизона.
Июнь 7153 (1645)
Ранним утром следующего дня на реке показались вражеские корабли, и на заставе тут же прогремел набат, поднимая с топчанов даже тех, кто недавно завалился спать после ночной смены в конном карауле. В скором времени все двенадцать человек маленького гарнизона, включая четверых дауров, собрались на стенах и в башенке стоявшего на высоком берегу излучины острожка. Хон Юнсок, один из добровольно перешедших на службу к ангарцам корейцев, попросил у Фрола бинокль и, продолжительное время понаблюдав за приближающимися судами, произнес, уверенно кивая:
– Посольство... Много людей... Сотни две.
Люди
